Манчестерская тусовка - [75]
И это действительно так, он уже чувствовал себя лучше. Даже смог улыбнуться — правда, пока только потому, что вспомнил, при каких обстоятельствах слышал в прошлый раз этот совет про сожаление: с него начинается альбом «Locust Abortion Technician»[84] группы «Баттхол Сёрферз». На пластинке мальчик спрашивает, что такое сожаление. Отец впаривает ему эту вещь про «лучше сожалеть о том…», а заканчивает свой совет криком: «САТАНА! САТАНА! САТАНА!»
Может, надо было подбежать к дому миссис Паскаль и покричать «Сатана! Сатана! Сатана!» в щель почтового ящика? Тогда, если бы его потом кто-нибудь спросил, какое его самое большое сожаление в жизни, всегда можно было бы рассказать про этот случай. Ну а о чем еще ему сожалеть? Он жив, его любит жена. Пора бы перестать жить вполсилы, пробираясь сквозь туман старых сожалений. Время создавать новые.
Глава двадцать первая
Дэйви Грин выбрал «рэндж-ровер», там сзади попросторнее, а он хотел почитать отчет о вскрытии тела Джона Паскаля. Когда они въехали в Стокпорт, раскрытый отчет лежал у Грина на коленях. К первой странице была прикреплена записка с просьбой отправить отчет с тем же посыльным, но отчет лежал у Грина уже два дня. Он взял его с собой только потому, что хотелось почитать в дороге что-нибудь легкое. Нет, ну честное слово, а то еще пришлось бы разговаривать с кем-нибудь из этих двоих недоумков, которые сидят на передних сиденьях и пререкаются на тему того, где лучше игровой движок — на «плейстейшн» или на «Пи-Си».
Когда Дэйви поднял голову, констебль Дрейпер умолк на середине фразы. Видно, наблюдал за ним в зеркало.
— Эй, вы, задницы, — сказал Дэйви. — Когда будем проезжать этот их Мак-авто, кто-нибудь один пускай сбегает мне за кофе. С шоколадным пончиком.
Дрейпер энергично закивал.
— С тремя кусками сахара, шеф?
Он что, думает, заказ мог измениться с тех пор, как Дэйви в последний раз брал себе кофе полчаса назад на Бутл-стрит?
— Да, — ответил Грин. — Три куска, и возьми по пирожку себе и Коллихерсту.
— Ага, шеф.
Он заставлял свою команду съедать по пирожку каждый раз, когда они приезжали в «Макдоналдс». Ужасно смешно — эти придурки обязательно обжигали себе нёбо начинкой. Всем эта шутка давно надоела, кроме Дэйви.
Констебль Дрейпер втащил «рэндж-ровер» на макдоналдскую парковку и побежал за кофе. Дэйви никогда не пользовался услугой «покупай не выходя из машины», ему казалось, что получать еду через окно автомобиля — это как-то несолидно. Пока Дрейпера не было, Дэйви велел второму парню — констеблю Питеру Коллихерсту — достать блокнот и кое-что записать.
— Инспектору такому-то, имя и адрес — вот тут, на наклейке…
Дэйви помахал в воздухе первой страницей отчета о вскрытии. Коллихерст оторвался от блокнота, взглянул на наклейку и кивнул. Дэйви продолжал:
— …В полицейский отдел Западного Йоркшира и тэ-дэ, и тэ-пэ, данным письмом уведомляем, что смерть Джона Паскаля, главной задницы в отставке, не представляет для нас никакого интереса. Мы полагаем, что его смерть — событие местного масштаба, просто старик решил подработать охранником в местной церкви. Что ж, мы рады, что чокнутому старикашке было чем занять себя на склоне дней. Ну, и там дальше еще что-нибудь придумаешь… Сотри все ненужное, напечатай как следует и отправь по электронной почте. Все ясно?
Дэйви был спокоен. Он знал, что Коллихерст непременно сварганит что-нибудь приличное. Грин потому и держал его в команде, что, каким бы недотепой этот парень ни был, а грамоте все-таки обучен.
Дэйви перечитал записку, прикрепленную к первой странице. Да, как ни крути, невозможно представить себе, чтобы полиция Западного Йоркшира на полном серьезе решила обратиться к ним за помощью. Определенно, это не более, чем простая формальность. Дэйви отцепил записку и передал ее Коллихерсту.
— Если не сможешь придумать, что написать, переработай что-нибудь вот из этого.
— Хорошо, шеф. — Коллихерст пробежал записку глазами, запоминая особо удачные места. А через секунду спросил: — Шеф, а вы тут на обороте приписку видели? Инспектор Западного Йоркшира спрашивает, увидит ли он вас на похоронах Паскаля. Вы поедете?
— Нет. Я навестил Дорис Паскаль, чтобы принести свои соболезнования, как только узнал о смерти ее мужа.
Коллихерст этого не знал. Да вообще-то никто не знал.
— Как она, шеф?
— Ох, сам понимаешь. Что тут скажешь? Сходил к ней, погоревали вместе. Думаю, она почувствовала себя лучше после моего визита, я как бы забрал себе часть ответственности за произошедшее.
Часть ответственности, а еще — видеокассеты, которые миссис Паскаль обнаружила в письменном столе погибшего мужа. Старая ведьма знала, что на этих кассетах. Она наверняка была в курсе того, как умер Джон Конуэй, про Кевина Доннелли могла и не знать. Возможно, она даже поверила в воображаемые оправдания Паскаля — что какой-то голубой бродяга забрался к нему в дом с намерением развратить и осквернить его жилище, его святое убежище и добродетель. А может, и нет — она хоть и выглядела чокнутой, но все-таки не настолько сумасшедшей, как Паскаль.
Дрейпер вернулся с тремя чашками кофе, пончиком и двумя яблочными пирожками. Дэйви сказал ему:
Николас Блинкоу — популярный английский писатель, литературовед, журналист и редактор. Критики называют его романы «Кислотники» (Acid Casuals, 1995), «Манчестерская тусовка» (Manchester Slingback, 1998), «Белые мыши» (White Mice, 1998) и «Наркосвященник» (The Dope Priest 1999) современной классикой.Хотя Николас Блинкоу провозгласил себя и еще нескольких писателей «новыми пуританами» и даже издал соответствующий манифест, его роман «Кислотники» сочетает в себе все признаки «модной» книги: наркотики, транссексуалы, насилие, убийства и закрученный сюжет.
Захватывающая история международного торговца наркотиками, волею судьбы оказавшегося в кратере незатухающего вулкана израильско-палестинского конфликта. Роман Н. Блинкоу поражает своей разносторонностью и непринужденностью, яркой картиной страстей и каждодневной жизни в Израиле и Палестине.
Блистательный и манящий мир моды, бросающий вызов и покоряющий роскошью. Время завоеваний и желание выделиться из толпы себе подобных. Мечта и реальность. А в реальности «модели, совсем как белые мыши — смазливы, неотличимы одна от другой и каждая спит со всеми остальными». Юные брат и сестра, попавшие в круговорот этой «индустрии красоты», сполна познают изнанку столь привлекательного для многих мира моды.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.