Man and Boy, или История с продолжением - [32]

А потом я провел еще несколько часов, выуживая все это обратно из мешков и аккуратно раскладывая и развешивая одежду, диски, книги, репродукции и все остальное на те же места, откуда их недавно взял.

Потому что я скучал по ней. Я тосковал по ней, как ненормальный.

И я хотел, чтобы все ее вещи были в том же виде, в каком она их оставила, чтобы они ждали ее, если ей когда-нибудь захочется вернуться домой.

12

При посещении супермаркета мне пришлось испытать нечто, напоминающее легкий приступ паники.

Нет, ничего серьезного, ничего серьезного. Просто я внезапно увидел себя со стороны: мужчина, чья семья разлетелась на куски, еще имеет наглость делать покупки там же, где кормятся счастливые семьи. Я почувствовал себя мошенником и самозванцем.

Казалось бы, то, что в восьмом проходе между контейнерами с продуктами меня окружали сплошь гротески: женщины с татуировками, мужчины с серьгами, дети, одетые как взрослые, и взрослые, одетые как дети, — должно было бы меня утешить. Но не утешило.

Когда я подошел к кассе, пот катился с меня градом. Меня лихорадило, мне хотелось поскорее выбраться оттуда, я задыхался, и когда сонная девушка-подросток за кассой протянула мне сдачу, лениво почесывая колечко у себя в носу, готов был закричать, или разрыдаться, или сделать и то и другое одновременно.

Я вылетел из супермаркета на свежий воздух, и как раз в этот момент от сумки, в которой лежал ужин для Пэта, кота и меня, оторвались ручки, и все мои покупки вывалились на тротуар.

У Джины хозяйственные сумки почему-то никогда не рвались. В течение семи лет мы вместе выбирались в супермаркет за покупками по субботам, и я ни разу не видел, чтобы сумка, которую она наполнила, дала течь. Но, возможно, Джина не покупала столько замороженных блюд для микроволновой печи, сколько я. А они такие тяжелые, что весят, наверное, целую тонну.

Консервные банки с кошачьей едой и супы быстрого приготовления свалились под колеса тележек, под ноги молодого человека, продававшего специальный выпуск новой газеты, и покатились к дороге. Я встал на четвереньки, пытаясь подобрать коробку «Вкус Тоскании», и тут меня окликнули.

— Гарри?

Это был Марти. И с ним девушка. Сибхан.

Марти и Сибхан. Они держались за руки!

Потрясение от того, что я увидел их вместе, полностью вытеснило смущение, что меня застали в таком неприглядном виде. Но только на секунду. Потом мое лицо вспыхнуло и загорелось, как мне показалось, ярким пламенем.

Я уже давно их не видел, хотя, если вдуматься не так уж и давно. Меня уволили всего месяц назад. Однако мой продюсерский ум сейчас мыслил не неделями и месяцами. «Пять шоу, — пронеслось у меня в голове. — Они сделали без меня уже пять шоу».

Они хорошо выглядели. Даже Марти, маленький уродливый мерзавец. Оба в солнцезащитных очках, оба в белоснежных брюках. Сибхан несла прозрачный фирменный пакет с эмблемой супермаркета. Там лежал длинный французский батон и бутылка сухого белого и притом очень дорогого вина. Возможно, там была еще и баночка с паштетом. Но их пакет ни за что бы не разорвался. Два уверенных в себе профессионала вышли подкупить кое-каких продуктов, перед тем как вернуться к своей гламурной карьере. Они не были похожи на людей, которым приходится волноваться из-за кошачьих консервов.

Дай-ка, я тебе помогу, — предложила Сибхан и тут же нагнулась, чтобы поймать банку кошачьей кормежки со вкусом говяжьего сердца, катившуюся к сточной канаве.

У Марти хватило такта выглядеть слегка пристыженным, но Сибхан, кажется, — была рада меня видеть, хотя и удивилась, что я ползаю по тротуару, подхватывая дешевую кошачью кормежку, рулоны туалетной бумаги и готовые блюда для приготовления в микроволновке, вместо того чтобы отхватить приз Британской академии кино- и телеискусства.

— И чем же…ты теперь занимаешься? — поинтересовалась она.

— Ну… ты же понимаешь… — неопределенно пробурчал я.

Каждый день часами меряю шагами комнату, после того, как отведу Пэта в детский сад. «Как тигр в запертой клетке», — так обо мне высказалась моя мама. При этом я до тошноты волнуюсь, как он там справляется, до тошноты боюсь, что он опять будет плакать. Жду, что позвонит Джина, ровно в четыре часа дня — у нее там это как раз полночь, хотя всегда сразу же передаю трубку Пэту, потому что знаю: она звонит только из-за него.

Что еще? Разговариваю сам с собой. Слишком много пью, слишком мало ем, пытаюсь понять, какого хрена вся моя жизнь вдруг так резко покатилась под гору. Вот чем я теперь регулярно занимаюсь.

— Все еще обдумываю различные варианты, — соврал я. — А как проходит шоу?

— Лучше, чем когда-либо, — ответил Марти с некоторым вызовом в голосе.

— Хорошо, — кивнула Сибхан. Она произнесла это слово довольным, хотя и относительно нейтральным toном, как будто думала, что судьба старого шоу едва ли может заинтересовать такого великого человека, как я. — Рейтинг слегка поднялся.

Меня чуть не стошнило.

— Это же здорово, — улыбнулся я.

— Пожалуй, нам пора, — сказал Марти, и не только из-за меня. Несколько покупателей начали ухмыляться и показывать на него пальцами: неужели это действительно он?