Мамин-Сибиряк - [146]
Не прав, совсем не прав Батюшков в одном. Нет, Д. Н. Мамин-Сибиряк именно создал свою полосу творчества в соответствии с целым периодом жизни русского общества. Он единственный в нашей литературе в таком объеме и с таким художественным размахом дал живописание краткого периода зарождения и начавшегося царствования капитала в России. Здесь ему нет равных, повторим, он — единственный. «Приваловские миллионы», «Горное гнездо», «Три конца», «Золото», «Хлеб» — это выдающиеся и непревзойденные романы из скоротечной жизни российского капитализма. В Европе Золя, у нас — Мамин-Сибиряк были последовательными и суровыми биографами капитала. Но Золя больше «повезло», капитализм в его землях задержался на необозримое время, активно сформировал свою — абсолютную! — среду обитания, свою идеологию, свои господствующие представления о нравственности, свою культуру и массового потребителя ее. В России в этом смысле ничего по-серьезному и крепко не успело завязаться. Культуры русский капитализм не создал, а значит, и не было ее потребителя. Практически Мамин-Сибиряк остался без массового читателя, который бы с восхищением или озлоблением читал его книги, не принимающие ничего капиталистического — ни способа хозяйствования, ни образа мыслей, ни искривленной нравственности, ни зачатков антикультуры. Презиралась и толпа, которая в огромном безграмотном массиве была чуть ли не единственным пожирателем литературных страниц. А настоящий, подготовленный русский читатель был десятилетиями сориентирован и воспитан на вкусах к другой, великой литературе XIX века, любившей и знавшей крестьянскую Россию. А о толпе Мамин с презрением высказался в романе «На улице».
И вот, отторгаемый современной ему средой, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк умирал.
— Вот скоро помирать буду… Надо умирать, — сказал он как-то товарищу. — Смерть нестрашна. Она — переход к лучшему бытию. Она — торжество… И отец это говорил и поэтому отпевал покойников в белой рясе… Да, жить русский человек не умеет… Но зато умеет умирать.
Друзья спохватились, что 25 октября 1912 года Мамину будет шестьдесят лет, из которых сорок он трудится в литературе. Жена спросила, согласен ли он отмечать готовившийся юбилей. Он согласился без всякого протеста, правда, совершенно равнодушно. Он лежал с томиком Пушкина в руке, смотрел на свои книги, рукописи на столе и думал: «Куда потекут мои сокровища?»
26 октября ровно в четыре в комнату, где умирал Мамин, вошли члены юбилейного комитета. Дмитрий Наркисович женой и санитаром был посажен в кровати и прислонен к высоким подушкам. Он сидел с опущенной головой, взгляд его был устремлен в одеяло. Профессор С. А. Венгеров стоя читал приветствие от Общества любителей российской словесности: «Давно Ваше имя стало дорогим широкому кругу Ваших читателей и почитателей. Тепло и любовно описывали Вы жизнь далеких маленьких людей, ставших нам близкими и понятными в художественном воплощении внимательного и зоркого наблюдателя. Вы приобщили уральскую окраину к общей русской жизни единением интеллектуальных и духовных интересов. Везде — свет и тени и много поучительного в Ваших повествованиях, в вечной борьбе между исканиями наживы и человеческими чувствами…»
Потом были перечислены только фамилии самых выдающихся и известных представителей литературы под их телеграммами и письмами. Дмитрий Наркисович не сказал ни слова.
В глубоком потрясении, один за другим члены комитета вышли из комнаты и проследовали за Ольгой Францевной в столовую, где был накрыт праздничный стол. Жена сказала, что еще утром Дмитрий Наркисович горестно воскликнул: «Такой радостный день, а я должен умирать». И заплакал.
Пока гости в молчании сидели за столом, Ольга Францевна навестила больного. Вернувшись, она сообщила, что муж еле смог прошептать: «Я ничего не ответил!.. Но я отвечу другой раз… в столовой… со стаканом вина…»
В ночь с 1 на 2 ноября Дмитрий Наркисович скончался.
В гробу лицо его имело древний иконописный облик долго постившегося и много молившегося человека из старых, почти забытых времен. В углу монашки читали протяжными голосами молитвы, а альт выделялся надрывным и болезненным голосом, выводившим «Вечную память». Горели свечи, пахло ладаном и легким дымком кадила.
Похоронили Д. Н. Мамина-Сибиряка рядом с могилой И. А. Гончарова в Александро-Невской лавре, в склепе, в котором двадцать лет назад предали земле Марию Морицовну.
Произносились прощальные речи. Отзвучали стихотворные строки поэта Аполлона Коринфского:
Страстную речь произнес земляк писателя художник Денисов-Уральский, бросивший фразу, как бичом стегнувший:
— Вы все время гнали нашего Дмитрия Наркисовича, все время травили его, и вот он не захотел лечь на Вашем Волховом кладбище, и мы хороним его в Александро-Невской лавре[23].
Кладбище было переполнено народом, работала кинокамера. Но многолюдье и треск кинокамеры были не ради Д. Н. Мамина-Сибиряка, а по случаю одновременного с ним погребения митрополита Антония.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
Д. Н. МАМИНА-СИБИРЯКА
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.