Мама, не горюй! (криминальная комедия, сценарий) - [14]
АРТУР
Хочется посидеть спокойно, поговорить, обсудить... Может помочь чем-то сможем...
МАТЬ
Да нет, какое у него... У него поди и дома то своего нет... Да это сегодня просто, продолжается еще это безобразие все... Ну вы представьте себе — моряк... Это же надо — ночью нас с Ленкой на такси сюда отправили, "у нас, говорит, тут вопросы возникли". Утром — она его ни видеть ни знать уже не хочет, всю ночь прорыдала, потом по телефону с ним объяснялась часа два — "ты, говорит, мне уже и не мил и не дорог, это все ошибка, дай мне, говорит, успокоиться"... А потом он позвонил еще — все, говорит, раз так я в море ухожу, и снова начал трепать ее бедную. Ну она не выдержала — она всегда у меня взбалмошная была, вся в отца, отец то тоже нрава дурного, и выпить любит, и побуянить, что скрывать... Но чтобы такое устраивать, как этот... Вот, так она не выдержала и к подруге уехала... Света такая у нее есть... Телефон то она просила никому не давать, но вам я дам — видно, что вы люди приличные, дурного не сделаете ей, а может помочь сможете — сейчас так ведь важно, чтобы настоящие друзья рядом были...
МАРИНА
Да я даже и не знаю, насколько это удобно, все-таки несколько лет уже не виделись, а сейчас, в такой момент...
АРТУР
Марин, это даже обсуждать не нужно — человек пропадает, может, в защите вообще нуждается, а ты — о приличиях каких-то говоришь... Позвоним, ничего не случится... Не захочет нас видеть, так — пошлет... Навязываться тоже не будем... Тем более, что сегодня — и поздно уже ехать куда-то... Вы, кстати, возьмите вот — цветы, шампанское — может хоть как-то Вам вечер скрасит, нам — не нести же обратно...
МАТЬ
Вы что... Ой, спасибо Вам... Может останетесь, чаю попьете хоть,— а то вечер уже, холодно поди, ехать далеко наверное... Вот, запишите отсюда, а то я вижу плохо, так расстроилась, все глаза себе проплакала...
МАРИНА
Ой, вы уж извините нас, мы пойдем все-таки — и так планировали забежать только, что мы будем Вас утомлять попусту... Вы уж лучше бы отдохнули, прилегли может... Ленке, если мы ее найти не сможем — привет передавайте, пусть сама звонит... Всего доброго Вам...
АРТУР
Да и не переживайте так, может еще и исправится все... До свидания...
ЛИФТ.
МАРИНА
Как я тебя обожаю за твой цинизм...
АРТУР
(хмуро)
Ладно... Может еще и впрямь все исправится... Вдруг повезет хоть раз в жизни им, а не нам...
МАРИНА
(тоже вдруг хмурится)
А ты что, считаешь, что нам везет?
Лифт приезжает на первый этаж.
АРТУР
Давай теперь быстро, завскладом...
На ходу выхватывает "дельту", набирает номер, почти бежит к машине. По телефону:
АРТУР
Так, Макар, слушай меня, без всяких базаров вообще: ты где находишься?... Ага, понял... Дядю уже подхватил? Отлично! Значит давайте быстро в сторону Гражданки, я пока вы едете узнаю адрес и перезвоню... Нет взять его надо сухим, строго сухим, лучше отпустить, чем замочить... Да я его тоже в жизни не видал... Но у него есть особая примета — он реально под моряка одет... Давайте быстро, у вас минут пятнадцать есть, потом он может вас ждать начать — я не знаю что он будет делать... Все, я сейчас узнаю адрес и отзвоню...
Артур заводит машину, выезжает на улицу, набирает телефон еще раз.
МАШИНА МАКАРА.
Машина с МАКАРОМ и ДЯДЕЙ несется по улице. Макар за рулем. Едет он очень бойко. После очередного, особенно сильного виража — Дядя откровенно бледнеет:
ДЯДЯ
Куда мы так летим? Меня мутит уже...
МАКАР
Работать летим, Старый, человека ловить... За него бабки ломанем, раскумаришься, мутить перестанет...
ДЯДЯ
Так это когда будет... Мутит то меня сейчас...
МАКАР
Хватит ныть, Старый... Летим — значит летим... Работать — значит работать... Нельзя расслабляться, надо по жизни держать себя...
ДЯДЯ
Братан, а что ты меня учишь? Я что — без тебя сорок лет не пропер? Ты меня что — родил? Думаешь я тачки колотить не умею?... Ты же при этом как раз и расслабляешься, и не держишь себя не в пизду,— ни по жизни, ни по закону, никак... Мог бы вдеть себя реально — ехал бы спокойно, по мужски, без визга, а так — только тревожности нагоняешь...
МАКАР
Да тревожности то ты нагоняешь, дядя — я то еду спокойно дело решать...
ДЯДЯ
Ну едешь... А стукнешься с кем-нибудь — вот тебе и подстава...
МАКАР
Ты лучше бы не каркал...
ДЯДЯ
Я не каркаю — я прикидываю — вон из за угла выскочит еще такой как ты — и амба твоему делу... Или лось ментовский вырастет, с бляхой — "Давай-ка, скажет, брателло — тормози..."
МАКАР
Давай-ка лучше ты притормози, хватит гнать...
ДЯДЯ
Ну махнет он тебе палкой — что ты будешь делать — остановишься — он тебе полвечера будет мозг ебать, не остановишься — в розыск попадешь — возьмем морячка, поедем — нас стопанут на первом же углу...
Макар резко бьет по тормозам, вспыхивает, наезжает:
МАКАР
Блядь, что ты меня достаешь, Старый... Не менты, а ты мне уже полчаса уже мозги ебешь...
ДЯДЯ
Потому что, посмотри,— это дом семьдесят девять, видишь — значит следующий — семьдесят семь, а у нас — дом семьдесят пять, а въезда к нему нет... Давай, жми на железку и поворачивай в карман...
МАКАР
Так ты меня так достал, со своими поучениями, что я бы сейчас до Москвы пропахал...
Макар поворачивает к дому, начинает с визгом крутиться в микрорайоне.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».