Мама мыла раму - [50]
Главное, из-за меня она не плачет. А из-за Борьки – пожалуйста: он ее не любит! Да он никого не любит, кроме своей Нины-пианины… Чего плакать? Говорит мне, главное, все время: если со мной что-то случится, Борьку не слушай, сберкнижку отдай – и все. Это нормально? Сиди теперь и жди, пока с ней что-нибудь случится.
Пашкова говорит, что похороны – это не страшно. А если страшно, не смотри просто, и все. Это что же, с закрытыми глазами все три дня ходить? Вот интересные все-таки люди: то у них юбилеи, то у них поминки. Вот неужели нельзя: юбилеи-юбилеи-юбилеи… а потом – один раз поминки, лет в сто.
Что за жизнь такая пошла невозможная: сидишь у окна годами, и ничего не происходит, только дети у других рождаются. А тут неделю тебя нет – и здрасте: кто стреляется, кто умирает, у кого любовь вдруг или юбилей.
У Женьки собаку украли. Ужас, конечно. Теперь Батырева на улицу совсем не выходит: читает и плачет все время. Сказала, что дали объявление о пропаже, но никто не звонит. Один раз только – но там болонка. Ну не идиоты? Болонку от эрдельтерьера отличить не могут!
Тетя Шура радуется. Говорит, эта овца все подъезды обгадила. Слава богу, что пропала.
– Не пропала, а украли, – поправляла Главную Соседку Катька.
– Какая разница: мир не без добрых людей. А то ведь ужас! Все стены в подъездах расписаны, вонь страшная, дерьмо по углам.
– Это не Рена! – защищала девочка чепрачную овцу.
– Много ты знаешь! – вмешивалась Антонина.
– Я знаю, – отстаивала собачью честь Катька. – Это же не кошка, по подвалам бегать.
– Поговори еще! – грозила пальцем мать и уводила соседку на кухню, тщательно закрывая за собой дверь.
Говорить было не о чем: Катя жалела Женьку, наотрез отказавшуюся гулять по маршруту боевой славы: стадион – косогор – изрытое рытвинами поле. Теперь изредка бродили вокруг Катькиной школы: читали надписи на ее стенах и поражались тому, что жизнь проходит мимо. Один раз с ними гуляла Пашкова, добровольно взявшая на себя обязанности дешифровщика.
– Ворот – это Воротников, – небрежно произносила она фамилию, которая ни о чем не говорила ни Батыревой, ни Самохваловой. Не вызвав ожидаемой реакции, Пашкова поясняла: – Весь дискач на нем.
Катька по-бараньему смотрела на одноклассницу и глупо переспрашивала:
– Что-о-о-о?
– Господи, Самохвалова! – закатывала глаза Пашкова. – Какой ты ребенок. Он в школе дискотеку ведет: у него все записи достать можно. Не бесплатно, конечно, – добавила она со знанием дела.
– Продает, что ли? – поинтересовалась пришлая Батырева.
– Ну… – протянула Пашкова. – Пацаны покупают… А девки (от этого слова Женьку передернуло) это… сама понимаешь…
– Что? – заинтересовалась Батырева.
– Ниче… – скривилась Пашкова и покрутила пальцем у виска.
Шли дальше: на когда-то белых силикатных кирпичах на уровне человеческого роста не было живого места – все было испещрено магическими формулами гормональных химических соединений (+, =, «любовь»), именами любимых, возлюбленных и чьих-то врагов, лозунгами типа: «Офицерье – сила, сараи – чмо», «Скоро лето», «Сонькина – давалка», «Горлач – жирная свинья» и т. д.
Большой процент надписей был адресован учителям школы – их читать было неинтересно, и так все ясно. Иногда навстречу прогуливающимся попадались компании старшеклассников, и тогда Пашкова смачно сплевывала сквозь зубы и выпускала какое-нибудь ругательство. В чем в чем, а в этом Катькина одноклассница разбиралась гораздо лучше, чем в нормах русского литературного языка.
– Приду-у-у-рки, – называла она отличников и с презрением смотрела на Самохвалову.
Катька краснела и брала Батыреву под руку, не решаясь оборвать пламенные речи одноклассницы.
– Я домой! – объявляла Женька, противясь неприятному соседству. – Уроки.
– У Женечки уроки! – саркастически восклицала Пашкова и подхватывала под локоток идиотку Самохвалову.
– У меня тоже, – признавалась та и перебегала на Женькину сторону.
– Ну-ну, соски, – объявляла свой приговор Пашкова и разрешала девочкам удалиться.
Батырева не выдерживала и надменно спрашивала Катькину одноклассницу:
– Слышь, Пашкова, опять на ночь «Три поросенка» будешь читать?
Самохвалова робко хихикала, наблюдая за схваткой титанов, дальновидно пытаясь сохранять нейтралитет.
– Поговори еще! – грозно парировала Пашкова, не зная, что противопоставить ехидной Женьке.
– Напугала! – не по-доброму улыбалась Батырева и прокладывала курс к дому.
– Попей молочка на ночь, дочка! – орала рассвирепевшая Пашкова, а Катька сокрушалась, что нет собаки, которая бы сейчас взяла и загрызла эту дуру.
Отдав должное тайным чаяниям, Самохвалова дергала одноклассницу за рукав и дипломатично прощалась:
– Ладно, Лен, пока.
Пашкова, сменив гнев на милость, хлопала Катьку по плечу и высокомерно благословляла:
– Иди уже, детка.
И Самохвалова неслась к дому с мечтой об одиночестве.
Не тут-то было! На смену Главной Соседке являлась Вновь Главная Подруга с юбилейным рублем в кармане. Вообще-то Катька порадовалась воскрешению тети Евы в опустевшем пантеоне богов семьи Самохваловых. Жизнь приобрела прежний темп и порядок: полуторачасовые телефонные разговоры каждый день, воскресные обеды и хорошее ровное настроение матери. Самое главное, кроме Евы, никто больше не появился. Будем надеяться, и не появится, будь он трижды генерал-майор или профессор.
Все девочки верят в Прекрасного Принца. Потом они вырастают и понимают, что принцы бывают только в сказках. Но Василиса, которую жестокие одноклассники дразнили Периной, точно знала, что принцы существуют. Ее, во всяком случае, Принц ждет и непременно дождется, ведь он обещал, что, когда она вырастет, он обязательно ее найдет и женится на ней. У этого Принца не было белого коня, белого плаща и прочих атрибутов сказочного героя. Но парень в спортивной майке был таким обаятельным и говорил так уверенно, что Василиса ему поверила.Шли годы.
Дуся Ваховская была рождена для того, чтобы стать самой верной на свете женой и самой заботливой матерью.Но – увы! – в стране, где на девять девчонок, по статистике, восемь ребят, каждая девятая женщина остается одинокой. Дуся как раз была из тех, кому не повезло.Но был у Дуси дар, который дается далеко не всем, – умение отдавать.Семейство Селеверовых, к которым Дуся прикипела своей детской, наивной душой, все время указывало ей на ее место: «Каждый сверчок знай свой шесток».Они думали, что живут со сверчком, а на самом деле рядом с ними жил человек, с которым никто не сравнится.
Люся из тех, о ком одни с презрением говорят «дура», а другие с благоговением – «святая». Вторых, конечно, меньше.На самом деле Люся – ангел. В смысле – ангельского терпения и кротости человек. А еще она – врач от бога, а эта профессия, как известно, предполагает гуманное отношение к людям. Люсиным терпением, кротостью и гуманизмом пользуются все – пациенты, муж и дети, друзья, друзья друзей и просто случайные знакомые. Те, кто любит ее по-настоящему, понимают: расточительно алмазом резать стекло, если его можно огранить и любоваться.
Если отношения отцов и детей складываются по-разному, кому как повезет, то отношения бабушек с внуками всегда теплые и трогательные. Задумайтесь – самые дорогие сердцу воспоминания детства у каждого из нас связаны с бабушкой.Татьяна Булатова рассказывает о разных бабушках: среди ее героинь есть и старушки в платочках, и утонченные дамы, и бабушки-модницы с ярким макияжем и в немыслимых нарядах. Говорят, бабушки любят внуков, потому что те отомстят за них своим родителям. Это не так, уверяет нас автор. Для ее героинь появление внуков – шанс прожить еще одну молодость и, может быть, исправить ошибки, за которые корили себя всю жизнь.
«Муж и жена – одна сатана» – гласит народная мудрость. Евгений Вильский был уверен, что проживет со своей Женькой всю жизнь – ведь и зовут их одинаково, и друзья у них общие, и дети – замечательные. Но есть еще одна мудрость: «Жизнь прожить – не поле перейти». И смысл этих слов Вильский постиг, когда понял, что не бывает только белого и только черного, только правильного и только неправильного. И половина – это необязательно одна вторая, вопреки законам математики и логики…
Женщина, любимая отцом, всегда чувствует себя красавицей и любима другими мужчинами.Георгий Одобеску обожал свою Аурику, не сомневался в ее неотразимости и готов был лично задушить каждого, кто посмел бы косо посмотреть на его Прекрасную Золотинку.Для мужа Аурика всю жизнь оставалась самой красивой и желанной женщиной, для дочерей и внучки – непререкаемым авторитетом.Счастлива семья, у которой есть ангел-хранитель. Вдвойне счастлива, если этот ангел – мать, жена и бабушка, чьи безапелляционные советы если и не сильно помогают жить, то, во всяком случае, дают надежду, что все будет хорошо.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.