Нет, все-таки нужнее всего по горячему следу отправиться на Лесную улицу, к Володиной бабушке. «Да, так и сделаю», — решила Светлана. На последней перемене она зашла в учительскую.
— Светлана Александровна, можно вас на минутку?
В дверях стоял мальчуган из ее класса, Андрюша Седов, и таинственным движением указательного пальца приглашал учительницу выйти в коридор.
— Зайди, Андрюша.
— Нет, вы, пожалуйста, сюда пойдите.
— Да в чем дело?
Светлана подошла к нему. Чистенький, аккуратный, очень вежливый, с глазами мечтателя и фантаста. Учился Андрюша очень хорошо. Каждую четверку воспринимал как трагедию. Но с этим мальчиком всегда что-то случалось.
— Светлана Александровна, я проглотил кнопку!
— Что, что? — не поняла Светлана. — Какую кнопку? Как ты мог ее проглотить?
— А мы играли. Ловили их ртом.
— Постой, объясни, какую кнопку? Которой платье застегивают?
— Нет, которой прикалывают бумагу.
— Так ведь она же острая! — сказала Светлана с испугом.
Таким же испуганным голосом Андрюша ответил:
— Да.
— Пойдем к доктору. Больно тебе?
— Было больно, когда она шла. — Андрюша провел пальцем по горлу и ниже — к животу. — Теперь не больно. Только вы маме моей, пожалуйста, не говорите.
Они быстро спускались с лестницы.
— Как же можно не говорить? Почему не говорить?
— А то она будет волноваться.
«Любопытно, — подумала Светлана, — до чего же заботливый у этой мамы сын!»
Ей вспомнилась Андрюшина мать — она приходила на родительское собрание. Сидела в стороне, очень скромная, с милым и тонким лицом. Принимая Андрюшин табель, улыбнулась счастливой, гордой улыбкой. Кажется, у нее еще один мальчик, в девятом учится, и тоже отличник. А мужа нет. У половины ребят в классе нет отцов.
Школьный врач посоветовал идти в районную поликлинику к хирургу и сделать просвечивание. Кроме того, есть кашу, вообще мягкую пищу.
Андрюша спросил обреченно:
— Что же теперь? Резать будут?
— Нет, ты скажи: кто, кто придумал такую нелепую игру?
Нелепый вопрос учительницы, разумеется, остался без ответа.
Светлана решила начать с поликлиники, а потом уже перейти к мягкой пище.
Хирург дал направление на просвечивание, написал даже не по-латыни «cito!», как на рецептах пишут, а русскими буквами: «срочно!» Андрюша прочел вверх ногами это слово, глаза его расширились.
Очутившись в могильной тьме рентгеновского кабинета, Андрюша струхнул еще больше и вцепился в Светланину руку. Рентгенолог в белом халате, слабо освещенный своей маленькой лампочкой, прочел записку хирурга, пожал плечами и сказал низким голосом:
— Разденься.
Принимая от Андрюши пиджачок, пионерский галстук и рубашку, Светлана поясняла, уже в третий раз:
— Понимаете, какая история вышла…
— Да, да, — кивал большой головой рентгенолог, — здесь все написано.
Большими ловкими руками он вертел тонкую Андрюшину фигурку туда и сюда.
— Стань ближе. Подними обе руки к голове. Вздохни… Так… Все. Одевайся.
Возвращаясь к своему столику, негромко сказал:
— А у парня-то две кнопки.
И стал быстро-быстро писать свою резолюцию на листке бумаги, который, казалось, сам немножко светился в темноте.
— Андрюша, как же так? Ведь ты говорил, что одну кнопку проглотил?
Андрюша молчал.
Вернулись к хирургу. Он спросил Светлану:
— Это ваш брат?
— Нет, мой ученик.
Во взгляде старичка доктора ей почудилось неодобрение. Вот, мол, чему учат ребят в школе!
Опять выслушали совет относительно каши. И — последить за судьбою кнопок.
На обратном пути Андрюша вдруг сказал:
— Другая кнопка — это еще в воскресенье.
— Говорил ты кому-нибудь о ней? Ходили к доктору?
— Нет.
— Но почему же?!
— Ведь это было в выходной день. Вам я не мог сказать.
— А маме?
— Мама стала бы волноваться. Вы ей, пожалуйста, ничего не говорите, Светлана Александровна!
Светлана отвела Андрюшу в буфет и поручила его заботам буфетчицы Нюры, а сама поднялась на четвертый этаж. Девятые — во вторую смену… Сейчас у них урок кончится.
В коридоре Светлана спросила у ребят, где Вадим Седов из девятого «А».
Высокий красивый парень, стоявший у двери класса, громко позвал:
— Вадим! Тобой интересуется очаровательная девушка!
Он не мог не знать, что Светлана учительница, так как девочки из комсомольского бюро, поздоровавшись с ней, назвали ее по имени и отчеству.
Чуть покраснев, Светлана ждала Вадима.
Он был очень похож на Андрюшу. Такой же скромный, вежливый, большеглазый. Светлана вспомнила, что видела его в комитете комсомола.
Не хотелось говорить под взглядом того, стоявшего у двери. Она попросила Вадима спуститься в буфет. Ее тронуло, как близко к сердцу принял всю эту историю старший брат.
«Приятный парень», — подумала она.
— Понимаете, он просит ничего не говорить вашей маме. Но ведь нельзя же не рассказать! Или ваша мама болезненная очень? Если у нее что-нибудь с сердцем…
— Нет, нет, — сказал Вадим, — просто она всегда очень расстраивается. Видите ли, мама нас очень любит.
— Вы-то сами говорите ей, когда что-нибудь с вами случается?
Вадим ответил голосом покорного сына:
— Я-то обо всем говорю.
У него был очень озабоченный вид. Светлана вдруг засмеялась:
— Мне кажется, что с вами, Вадим, ничего такого экстравагантного случиться не может!
