Малыш Николя и его друзья - [2]

– А он хочет вымазать мои очки маслом! – кричал Клотер.

Бульон закрыл лицо руками и потянул себя за щёки, а когда он так делает, с ним шутки плохи.

– Посмотрите-ка мне в глаза, вы оба! – потребовал Бульон. – Не знаю, что ещё вы задумали, но я больше не желаю ничего слышать об очках! А к завтрашнему дню вы проспрягаете глагол в предложении: «Я не должен во время перемены говорить всякий вздор и сеять беспорядок, вынуждая тем самым вмешиваться господина воспитателя». Во всех временах изъявительного наклонения!

И он пошёл давать звонок на урок.

Пока мы строились, Клотер сказал, что, когда у Альцеста будут сухие руки, он с удовольствием одолжит ему свои очки. Наш Клотер правда отличный парень.

На уроке – это была география – он передал очки Альцесту, который сначала хорошенько вытер руки о свою куртку. Альцест надел очки, но тут ему не повезло, потому что из-за этого он не заметил учительницу, которая подошла к нему совсем близко.

– Прекрати паясничать, Альцест! – закричала учительница. – И перестань косить! Вот попадёшь на сквозняк и так и останешься косым![1] А пока что отправляйся вон из класса!

Альцест вышел вместе с очками на носу, но чуть было не врезался в дверь, а потом учительница вызвала Клотера к доске.

Но Клотер, оставшись без очков, конечно же ничего не смог ответить и опять получил «ноль»[2].

Чудесный глоток свежего воздуха

Мсье Бонгрен пригласил нас на воскресенье в гости в свой новый загородный дом. Мсье Бонгрен – бухгалтер, он работает вместе с моим папой, и, кажется, у него есть сын, которому столько же лет, как и мне, его зовут Корантен, и он очень симпатичный.

Я был страшно рад приглашению, потому что обожаю ездить за город. Папа объяснил нам, что мсье Бонгрен купил дом совсем недавно и он ему сказал, что это недалеко от города. Мсье Бонгрен всё подробно растолковал папе по телефону, папа записал, как ехать, на листочке бумаги, и, кажется, туда вовсе нетрудно добраться. Всё время прямо, потом на первом светофоре поворачиваем налево, проезжаем под железнодорожным мостом, потом опять всё время прямо до перекрёстка, а там повернуть налево и ещё раз налево и ехать до большой белой фермы, потом повернуть направо на маленькую просёлочную дорогу и там уже всё время прямо и налево после заправочной станции.

Мы, то есть папа, мама и я, выехали на машине довольно рано утром. Сначала папа пел, но потом перестал – всё из-за других машин, которые тоже ехали по дороге, и поэтому мы почти не двигались вперёд. Потом папа проехал светофор, у которого надо было повернуть налево, но сказал, что это не важно и что он выедет на нужную дорогу на следующем перекрёстке. Но на следующем перекрёстке шёл большой ремонт, там повесили табличку «Объезд», и мы потерялись. Папа кричал на маму, что она плохо читает ему объяснение, которое записано на бумажке, потом спрашивал дорогу у кучи разных людей, но никто из них ничего не знал, и мы приехали к мсье Бонгрену почти к обеду и сразу перестали ссориться.

Мсье Бонгрен вышел нас встречать к калитке своего сада.

– Конечно, – улыбался мсье Бонгрен. – Сразу видно горожан! Что, слабо было встать пораньше?

Тогда папа сказал ему, что мы потерялись, и мсье Бонгрен ужасно удивился.

– Как это тебе удалось? – спросил он. – На совершенно прямой дороге?! – И повёл нас в дом.

Дом у мсье Бонгрена просто замечательный! Не очень большой, но замечательный!

– Подождите, – сказал мсье Бонгрен, – я позову жену. – И он закричал: – Клер! Клер! Наши друзья уже здесь!

Когда мадам Бонгрен пришла, у неё были красные глаза, она кашляла, а её фартук был весь в чёрных пятнах. Она нам сказала:

– Не подаю вам руки, потому что я вся в угле! С самого утра бьюсь, пытаясь разжечь эту плиту, но всё без толку!

Мсье Бонгрен расхохотался:

– Разумеется, всё немного по-деревенски, но в этом и состоит загородная жизнь! Невозможно же иметь здесь электрическую плиту, как в городской квартире.

– А почему бы и нет? – спросила мадам Бонгрен.

– Через двадцать лет, когда я закончу выплачивать кредит за дом, мы вернёмся к этой теме, – сказал мсье Бонгрен и снова расхохотался.

Но мадам Бонгрен не смеялась.

– Прошу прощения, – извинилась она, – но мне надо заняться обедом. Боюсь, что и он тоже выйдет очень по-деревенски.

И она ушла.

– А что Корантен, – спросил папа, – его нет дома?

– Да здесь он, – ответил мсье Бонгрен, – но этот юный болван наказан, сидит в своей комнате. Представляешь, что он натворил сегодня утром, как только встал? Держу пари, не догадаешься! Залез на дерево, чтобы нарвать слив! Подумать только! Каждое из этих деревьев мне стоило целое состояние! Так не для того же я на это пошёл, чтобы сорванец развлекался, ломая на них ветки, а?

Но потом мсье Бонгрен решил, что, раз я здесь, он отменит наказание, так как уверен, что я послушный маленький мальчик и не собираюсь разорять его сад и огород.

Пришёл Корантен, поздоровался с моими папой и мамой, и мы с ним пожали друг другу руки. Он мне показался классным парнем, не таким классным, как ребята в школе, конечно, но надо сказать, что в школе ребята у нас просто потрясающие.

– Пошли играть в сад? – предложил я.