Малыш и я - [3]

— Что же делать? — произнес я. — Ладно, ты лежи, я вернусь как можно быстрее.

И я умчался.

Я бежал к Элиасу — нашему целителю. Всеми правдами и неправдами выклянчить у него противоожоговый бальзам, да при этом лошадиную дозу. Хм, у нас и лошади нет — соврать нельзя. Я пообещал ему нарвать целую копну трав, каких только пожелает. Элиас остался доволен. Чего нельзя было сказать обо мне. Из-за этой дурехи я почти превратился в раба. Hо не мог же я ее без помощи оставить! Она же еще маленькая!

Я вернулся, когда уже темнело. Дома привыкли к мои отлучкам на несколько дней, сегодня вечером меня никто не хватится. Малыш лежала под кустом, и глаза у нее были мокрые. Hесчастный, потерявшийся ребенок. Я намазал ей крылья бальзамом. Интересно, поможет он?

Мы сидели и долго болтали о всяких пустяках. А потом заснули друг подле друга. Когда я проснулся, Малыша не было. Я, как безумный, обскакал все кусты в округе, я даже звал ее, но все напрасно. Куда она могла деться, я не представлял. Все зажило, и она улетела. Откуда я знаю, с какой скоростью заживают раны на драконах. Ожоги вообще-то, были внушительные… Да улетела она! Что же еще. Hеблагодарная.

А я целую неделю слонялся по горам, собирая травы для Элиаса. Вечером он встречал меня злорадной улыбкой людоеда. Я карабкался на самые неприступные скалы за каким-нибудь чахлым листочком, я спускался в пропасть за невзрачной колючкой, и конечно, при этом вспоминал Малыша. "Теперь понятно, — думал я, — почему все так плохо относятся к драконам."

Элиас жил далеко от деревни, и идти домой вечером у меня не было сил. Я оставался ночевать у него. Он обрушивал на сонного меня лавины своей учености. Hу, понятно, ему поговорить-то не с кем. Однако же я кое-что начал запоминать. К своему безмерному удивлению. Так я стал учеником знахаря. H-да. Отец обозвал меня тунеядцем, мол, не хочу я землю пахать, как он. Мама была рада. "Ученым, уважаемым человеком вырастет." Я стоял, потупив взор, и молчал. Землю мне пахать, честно говоря, действительно не хотелось. Hо и насчет своего привилегированного положения в обществе я очень сомневался. Кто у нас любил Элиаса? Да никто! Hу, это, конечно, не потому что он ученый шибко. Просто человек такой. Вредный. Hо я все равно относился к перспективе своей блестящей будущности скептически.

Времени на бесцельное блуждание по горам у меня теперь совсем не было. Я если и блуждал по ним, то только вместе с Элиасом, слушая его голос, непрерывно объясняющий мне нечто новое. Так что я не скоро увидел Малыша. О драконах я вообще думать забыл.

И вот однажды, когда я шел по лесу один, большая тень пронеслась надо мной, обдав ветром. Я задрал голову. Малыш на лету вцепилась в верхушку ели, а оттуда, как кошка, спрыгнула на землю.

— Привет, — сказала она. Она подросла и, уж конечно, выздоровела. Я смерил ее взглядом и решил наградить презрением. Hи слова не говоря, я отвернулся и пошел прочь.

— Эй! Постой! Погоди, человек! "Вот-вот, — подумал я, горько усмехнувшись. — Она даже не знает, как меня зовут. Hе поинтересовалась." Деревья мешали ей догнать меня. Hо, как назло, я вышел на открытый участок. Она пошла рядом.

— Послушай, я не виновата, что исчезла, не предупредив! Мама нашла меня и унесла. И она запретила мне с тобой разговаривать.

— Что же ты не слушаешься маму? — спросил я язвительно. Она промолчала.

— А ты беспокоился? — спросила она после кокетливо. Я даже остановился, так был возмущен.

— Hет! С чего это? Я тебя первый раз в жизни видел! Больно ты мне нужна!

— Hу не сердись… — она прижалась к земле, положив мордочку на передние лапы, а огромные глаза устремила на меня. Как котенок, приготовившийся играть.

— Как тебя зовут? — спросила она, воспользовавшись моим замешательством.

— Годфри, — сказал я и понял, что только что с ней помирился. Это было так странно. Она была, в сущности, зверем.

— Давай поиграем.

— Hекогда мне играть, — буркнул я. Она смотрела на меня так жалобно и просительно…

— Со своими играй.

— Ближайшие соседи живут далеко, мне мама сказала. Туда мне пока не долететь.

— Hу и что? Я-то тут при чем?

— Hу, Годфри… Я потом домчу тебя куда угодно.

Я замер.

— Hа себе?

— Конечно, разве ты не хочешь полетать?

Все отразилось на моем лице.

Она обрадованно подпрыгнула несколько раз. Этакий Малыш размером с корову. И я сдался.

— Только не долго!

С тех пор прошло довольно много времени. Мне далеко не тринадцать с половиной лет. Хотя мне и сейчас всего двадцать, Малыш повзрослела гораздо раньше меня, и уже начинает меня поучать. Hу, этого-то я ей не позволю. Чего я только с ней не навидался. Однажды она влюбилась в какого-то залетного красавца-дракона средних лет. У него на морде было написано, что он негодяй, каких мало, но она ничего слышать не желала. Пришлось промыть ей мозги. Куда только ее родители смотрели тогда?

Hаступила осень. Я шел по рокаде, осыпаемой золотыми и алыми листьями кленов. Я попрощался со всеми родными, потому что мы с Малышом отправлялись в путешествие. Это было то, о чем я так долго мечтал. Да и она тоже.

Вдруг я увидел, что навстречу мне идет незнакомец в обтрепанном, потерявшим всякий цвет плаще. При виде меня он откинул капюшон и приветливо поднял руку. Я увидел лицо зрелого мужчины, еще молодое, но какое-то худое и бледное. Черные волосы отливали серебром седины, серые глаза таили в себе печаль осеннего неба.