Мальвина - [7]

— Влад Даль, Машин муж, — представляется он. Спокойно, без резких движений. Словно ему дела нет до того, что Сережка как минимум на двадцать кило тяжелее его. И эти двадцать кило вовсе не в пивном животике, а в стальных кулаках и здоровенных «банках» мышц.

Сережа заторможено пожимает протянутую руку и тупо говорит:

— Чё сказал?

— Маша моя жена, — чуть не по слогам, как для умственно отсталого, повторяет Влад. — Уже полгода. Так что она никак не может быть твоей девочкой.

Я пячусь назад, прикидывая шансы добраться до велика и сбежать с поля боя, но Влад ловит меня взглядом и отрицательно качает головой. Господи, и откуда только взялся на мою голову?! Ну не хочу я замуж в девятнадцать лет. Не-хо-чу! Тем более за этого… как их там… метросексуала.

Но, конечно, говорить об этом мы будем не сейчас, потому что есть куда более насущная проблема — Сережа. И он по чуть-чуть начинает переваривать слова Влада. И чем больше до него доходит, кто стоит перед ним, тем сильнее дергаются желваки. Мне на это даже смотреть больно.

— Какая еще жена, ты, опарыш задрипаный?! — гудит, как ветер в трубах, Сережа.

Влад морщится и делано ковыряет в ухе, словно его слуху нанесли тяжелую травму.

— Самая обыкновенная жена, — говорит преспокойно, хоть Сережка уже сделал шаг навстречу.

— Она моя девочка! — рычит Сережка — и на этот раз у меня сдают нервы.

— Я сказала, что подумаю, — напоминаю о нашем договоре, хоть не очень уверена, что сейчас он способен адекватно воспринимать мои слова.

— О как. И давно она думает, дружище? — спрашивает у него Влад.

Сережка явно застигнут врасплох полным отсутствием агрессии в его сторону. Другой бы на месте Влада уже бы дал деру или полез в драку, а этот просто стоит на месте и официально улыбается, как будто у него в кармане пара запасных костей.

— Недели две, — отвечает Сережка.

— Две недели? — Влад потирает подбородок, потом выглядывает из-за плеча Сережки и простреливает меня взглядом. Все так же улыбается, но явно больше не настроен шутить. По крайней мере то, что собирается сказать прямо сейчас, точно не будет шуткой. — Машенька, солнышко мое ненаглядное, никаких «подумать» со мной.

Ох, черт! И кто меня только за язык дергал.

— В общем так, дружище. — Влад снова переводит взгляд на соперника. — Тебя конкретно продинамили. Так случается. Советую не вешать нос, сделать выводы и пойти окучивать другую клумбу, потому что эту я собираюсь засеять плодами нашей любви.

Плодами… чего?

Наверное, от возмущения я произношу это вслух, потому что оба на время забывают о разногласиях и поворачиваются в мою сторону.

— Я тебе не грядка, колхозник, — шиплю сквозь стиснутые зубы. Жаль, что взглядом нельзя наподдать, а то бы я оторвалась от души. — И тебе не собственность, — «стреляю» в Сережку. Тоже мне, герой-любовник, заладил одно и то же, как будто вопрос решенный.

— Конечно, ты не грядка, — лыбится Влад, — потому что я назвал тебя клумбой.

Терпение Сергея лопается. Я слышу это в коротком реве, с которым он несется на Влада. И рада бы закрыть глаза, чтобы не видеть, как новоиспеченного мужа натрут об асфальт, словно пармезан, но просто не могу не смотреть. Два шага до сближения — Влад стоит на месте. Шаг, замах. Тяжелый кулак Сережки несется прямо ему в челюсть…

И ничего не происходит.

Сережка на всем ходу вваливается в пустоту, потому что Влад успевает молниеносно увернуться. И еще раз, когда Сережа разворачивается и бомбит кулаками воздух. Матрица какая-то, ей-богу.

Как итог — Сережка выдыхается быстрее, а Влад, улучив момент, ныряет ему под руку и почти играючи перехватывает запястье. Рывок — и Сережка воет.

— Знаешь, в чем проблема здоровых бугаев вроде тебя? — интересуется Влад тоном человека, который спрашивает у соседа, не идет ли дождь. — Вы почему-то уверены, что сильнее всех, кто меньше весит.

— Ах ты хер собачий!

— Мальвина, ну с кем ты вообще водишься? — то ли в шутку, то ли всерьез корит Влад. — Никогда не повторяй этих плохих слов, а то поставлю в угол.

Вот зачем я сейчас пожимаю плечами? Я же вроде как за того, другого, который мой старый приятель, а получается, что на стороне победителя.

— Хорошо, я согласна, — говорю только, чтобы Влад отпустил Сережку. — Месяц — и мы разводимся, как договорились.

Влад удовлетворенно кивает, отпускает руку поверженного врага и выразительно смотрит на него, когда Сережка снова поднимает кулаки, занимая боевую стойку.

— Вообще, дружище, мордобой — это так пошло, — говорит с усмешкой. — И потом: Машенька теперь мое солнышко, так что за нее я ведь и член тебе узлом завяжу через жопу.

Быстро, пока Сережка не придумал что-то в ответ или снова не ринулся в бой, встреваю между ними. Устала я от этого тестостеронового взрыва.

— А ну-ка прекратили быстро клеваться, петухи! — говорю громко и выразительно. У меня большой опыт разнимать драчунов, а с детьми, поверьте, куда сложнее, чем с двумя переростками с раздутым эго.

— Никакого мужа, — грозит Сережка, потирая запястье, хоть наверняка его гордость пострадала в десять раз сильнее.

— Просто. Молчи, — говорю Владу, когда он открывает рот, чтобы дать отпор. Смотрю на Серегу и так же доходчиво по словам даю указания: — С тобой обо всем этом мы поговорим потом.