Мальтийский сокол - [25]

Спейд лизнул сигарету, заклеил и, спросив: «Ну?», полез в карман за зажигалкой.

— Но я с ним не поговорила, — сказала она, оставляя большие паузы между словами, будто выбирала их с большим трудом, — времени не хватило. — Она оторвала хмурый взгляд от своих коленей и посмотрела на Спейда ясными искренними глазами. — Нас прервали в самом начале.

Спейд прикурил сигарету и засмеялся, выдыхая клубы дыма.

— Хотите, чтобы я позвонил ему и попросил вернуться?

Она покачала головой, не улыбнувшись.

Спейд обнял ее одной рукой, положив ладонь на голое белое гладкое плечо. Она откинула голову на изгиб его руки. Он сказал:

— Я слушаю.

Она повернула голову, улыбнулась ему с вызывающей игривостью и спросила:

— Тебе для этого необходимо обнимать меня?

— Нет. — Он снял руку с ее плеча.

— Ты совершенно непредсказуем.

— Я по-прежнему слушаю тебя.

— Посмотри, который час! — воскликнула она, ткнув пальцем в сторону стоящего на книге будильника, уродливые стрелки которого показывали без десяти три.

— Угу. Суматошный выдался вечер.

— Я должна идти. — Она встала с дивана. — Все это ужасно. — Спейд остался сидеть. Покачав головой, он сказал:

— Никуда ты не пойдешь, пока не расскажешь мне все.

— Но посмотри, который час, — запротестовала она, — чтобы все рассказать, мне надо много времени.

— Ничего, времени у нас хватит.

— Я арестована? — весело спросила она.

— Кроме того, не забывай о мальчишке, который болтается около моего дома. Он, возможно, еще не ушел спать.

Ее веселость как рукой сняло.

— Ты думаешь, он еще здесь?

— Скорее всего.

Она вздрогнула.

— А ты можешь проверить?

— Можно спуститься и посмотреть.

— О, пожалуйста… проверь.

Спейд какое-то время внимательно всматривался в ее озабоченное лицо, потом встал с дивана.

— Хорошо, — сказал он и достал из шкафа шляпу и плащ. — Я вернусь через десять минут.

— Ради бога, будь осторожен, — умоляла она его, провожая до двери.

— Постараюсь.

На Пост-стрит не было ни души. Спейд прошел квартал, перебрался на противоположный тротуар, прошел обратно два квартала, снова возвратился на свою сторону улицы и вернулся к дому, не заметив никого, кроме двух механиков, которые ремонтировали машину в одном из гаражей.

Бриджид О'Шонесси стояла в углу прихожей, держа в руке пистолет Кэйро.

— Он все еще там, — сказал Спейд.

Она прикусила губу, медленно повернулась и пошла в гостиную. Спейд отправился следом, бросил шляпу с плащом на кресло, пробурчал, что «у нас есть время поговорить», и вышел на кухню. Когда она появилась в дверях, он уже поставил кофейник на плиту и резал на ломтики длинную французскую булку. Пальцы ее левой руки бессознательно ласкали корпус и затвор пистолета, который она все еще держала в правой руке.

— Скатерть вон там, — сказал он, указывая хлебным ножом на простой одностворчатый буфет.

Пока она накрывала на стол, он готовил бутерброд с ливерной колбасой и холодной говядиной. Затем разлил по чашкам кофе, добавил в него коньяку из пузатой бутылки, и они сели за стол. Сели рядом на одну скамейку. Пистолет она положила около себя.

— Можешь начинать рассказ прямо сейчас, за ужином, — сказал он.

— Нельзя быть таким нетерпеливым!

— Да к тому же еще диким и непредсказуемым. Что это за птица сокол, которая так взбудоражила всю компанию?

Она прожевала хлеб с говядиной, проглотила, посмотрела внимательно на обкусанный бутерброд и спросила:

— А что, если я тебе не скажу? А что, если я вообще ничего тебе не скажу? Что тогда?

— Ты только не подумай, — ответил он, ухмыляясь так, что стали видны коренные зубы, — будто я растеряюсь и ничего не смогу сделать.

— Но что же все-таки ты сделаешь? — Она переключила внимание с бутерброда на его лицо. — Я и хочу узнать, каков будет твой следующий шаг?

Он покачал головой.

В ее улыбке появилось что-то издевательское.

— Сделаешь что-нибудь дикое и непредсказуемое?

— Возможно. Но я не вижу, что ты выигрываешь, продолжая скрывать от меня правду. Она ведь и так постоянно выясняется. Многого я еще не знаю, но кое-что мне стало известно и кое о чем я уже могу догадаться; еще один такой день, и я буду знать вещи, о которых ты и не подозреваешь.

— Наверное, ты и сейчас знаешь больше меня, — сказала она, снова с серьезным видом разглядывая бутерброд. — Но… о!., я так устала от этого, и меня тошнит от разговоров. А не лучше ли… а не лучше ли подождать, пока ты сам все узнаешь?

Спейд рассмеялся.

— Не знаю. Тебе решать. Мой способ узнавать прост: я бросаю дикий и непредсказуемый гаечный ключ в работающий механизм. Мне-то все равно, а ты смотри, как бы тебя не пришибло случайно отлетевшей железкой.

Она смущенно пожала голыми плечами, но ничего не сказала. Несколько минут они ели молча: он — флегматично, она — задумчиво. Затем она тихо сказала:

— Я боюсь тебя, вот в чем дело.

Он ответил:

— Дело не в этом.

— В этом, — настаивала она все тем же тихим голосом. — Я боюсь только двоих людей, и сегодня видела обоих.

— Я могу понять, почему ты боишься Кэйро, — сказал он. — До него тебе не добраться.

— А до тебя?

— Я совсем рядом, — сказал он с усмешкой.

Она покраснела, потом взяла бутерброд с серой ливерной колбасой. Положила его на тарелку. Наморщила свой белый лобик.