Малознакомый Ленин - [47]

К концу 1915 года в настроении Ленина что-то меняется — об этом говорит письмо Крупской к Марии Ильиничне от 14 декабря 1915 года: «У нас скоро прекращаются все старые источники существования, и вопрос о заработке встает довольно остро. Тут найти что-либо трудно. Обещали мне урок, но дело все как-то тянется, обещали переписку — тоже ни черта. Предприму еще кое-что, но все сие весьма проблематично. Надо думать о литературном заработке. Не хочется мне, чтобы эта сторона дела падала целиком на Володю. Он и так много работает. Вопрос же о заработке его порядком беспокоит. Так вот я хотела о чем попросить тебя. Я последнее время очень много занималась педагогикой вообще и историей педагогики в частности, так что подкована в этой области недурно. Написала даже целую брошюру: «Народная школа и демократия»[62]. Вот я и хотела попросить тебя поискать издателя… Жаль так-же, что не вышло дело с Гранатом. Володя писал им летом, но ответа не получил…».

Невозможно думать, что родные, считавшие своим священным долгом всегда помогать Ленину, узнав, что денежный вопрос его «порядком беспокоит» и его положение таково, что Крупская вынуждена для заработка искать даже «переписку» — остались глухими к зову. Мобилизация помощи началась немедленно, и деньги стали направляться в Цюрих, куда в начале 1916 года перебрались Ленин с женой.

За первое полугодие 1916 года писем, относящихся к этому предмету, нет. От того времени писем вообще почти не сохранилось, военная цензура многие не пропускала. Проследить, да и то с пропусками, поступление к Ленину денег можно лишь с сентября 1916 года. Так, 20 сентября 1916 года он извещает Елизарова, что «200 р. я получил и писал уже об этом; спасибо еще раз».

Обращает на себя внимание следующая фраза в этом письме: «…засяду писать что бы то ни было, ибо дороговизна дьявольская, жить стало чертовски трудно».

Как далеко время, когда Ленин гордо заявлял, что не может писать «по заказу», когда метал гневные диатрибы против «буржуазно-торгашеских», «продажных» нравов в печати. Проблема «хлеба» делает несгибаемого Ленина готовым «писать что бы то ни было».

Следующая порция денег — но неизвестно сколько — получена им месяц позднее, на это есть указание в письме от 22 октября к сестре Маняше: «Очень благодарю за хлопоты с издателями и посылку денег».

Приходит и третья порция денег, о ней 26 ноября Ленин извещает ту же сестру Марию: «Мы живем по-старому. Дороговизна все сильнее. За деньги большое спасибо». В этом же письме Ленин уведомляет сестру, что он писал «М.Т.» (то есть Елизарову. — Н.В.) о «получении 500 руб. = 869 frs.».

Неважно знать, из каких источников идут эти деньги: являются ли они гонораром, займами, если только они существуют, из остатков «ульяновского фонда», сбором ли средств на помощь Ленину (такой сбор производился в 1916 году) или тем, что выделял из своего заработка Елизаров, служивший в правлении общества «Пароходство на Волге». Но факт налицо: Ленин не оставлен без помощи. Деньги к нему идут. Идут уже несколько месяцев. Поэтому совершенно не понятно паническое письмо, посланное им в октябре 1916 года члену Центрального Комитета Шляпникову, жившему в Стокгольме и поддерживавшему связи с Петроградом: «О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Дороговизна дьявольская, а жить нечем. Надо вытащить силком деньги от издателя «Летописи» (М. Горького. — Н.В.), коему посланы две мои брошюры (пусть платит; тотчас и побольше!) …Если не наладить этого, то я, ей-ей, не продержусь, это вполне серьезно, вполне, вполне»[63].

Это не язык Ленина, а насмерть испуганного человека. Это не лик громовержца, как раз в это время в своих статьях и на конференциях в Циммервальде и в Кантале, призывавшего кровавой гражданской войной повергнуть ниц весь буржуазный мир. Это лицо простого обывателя, человека улицы, с ужасом повторяющего: «дороговизна дьявольская», мясо вздорожало, сахар вздорожал, масло вздорожало. Ленин готов писать «что бы то ни было», лишь бы «не поколевать». Его письмо cri d'alarme, корабль тонет. Ленин клянется — «ей-ей жить нечем». И именно это-то и странно. Ведь кроме того, что ему посылают из России, у него (что обнаружится позднее) есть еще дополнительные средства.

Ленинский SOS, панический призыв о помощи, Шляпников не замедлил передать в Петроград. Отклик последовал довольно быстро. Свидетельство о том — письмо Ленина от 15 февраля 1917 года к сестре Марии: «Дорогая Маняша! Сегодня я получил через Азовско-Донской Банк 808 frs., а кроме того 22/1 я получил 500 frs. Напиши, пожалуйста, какие это деньги, от издателя ли и от которого и за что именно и мне ли… Я не могу понять, откуда так много денег; а Надя шутит: «пенсию» стал-де ты получать. Ха-ха! Шутка веселая, а то дороговизна совсем отчаянная, а работоспособность из-за больных нервов отчаянно плохая»[64].

Не будем допытываться, откуда пришли эти деньги. С сомнением отнесемся и к потере Лениным работоспособности. Она у него громадна. Кроме множества статей и докладов, он за короткое время написал две книги: «Империализм, как высшая стадия капитализма» и «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии». Получение удивившей своим размером денежной суммы, казалось бы, должно избавить Ленина от страха «поколеть» с голоду. Нет, он продолжает беспокоиться и ищет способы обеспечить себя верными и большими доходами. Их должно принести — как вы думаете — что? Издание «Педагогической энциклопедии»! План сего предприятия он весьма произвольно приписывает своей жене, но та в своих «Воспоминаниях» приписываемое ей авторство категорически отвергла, указывая, что «фантастический», по ее словам, план издания этой Энциклопедии составил Ленин. Мы понимаем теперь, что он серьезно говорил: «засяду писать что бы то ни было».