Малолетки - [23]

Было похоже, что это не самая удачная из их ночей.

— Если этот толстый ублюдок, — Дивайн наклонился к Нейлору, указав на человека за роялем, — еще раз заведет песню о путешествии в Чикаго, я сам отвезу его на станцию и запихну в первый попавшийся поезд.

Когда за полчаса до закрытия они вышли из трактира, «Путешествие в Чикаго» еще звучало у них в ушах.

— Чего-нибудь вкусненького? — предложил Дивайн, глядя на вывеску, рекламирующую кебаб на другой стороне улицы.

— Пора домой. — Нейлор покачал головой.

— Что, Дебби ждет?

Нейлор пожал плечами.

— Наверное, в постельке? — подмигнул Дивайн. Нейлор оставил машину около участка. Что за черт! В окне второго этажа горел свет, и у него мелькнула мысль зайти в участок, сварить черного кофе, поболтать с ребятами. Но вместо этого он завел машину и отправился домой.

В окнах было темно, лишь маленькая лампочка горела над входной дверью.

В холодильнике стояла открытая пинта молока. Нейлор выпил ее одним махом. Наверное, стоило бы открыть баночку консервов и разогреть себе еду, но вместо этого он взял накрытую блюдцем пиалу, в которой лежали нарезанные фрукты. Пройдя в гостиную, включил телевизор, убрав звук. Какие-то типы, сидя против друг друга, злобно переругивались, а ведущий с серьезным видом подстрекал их. На другом канале какие-то азиаты говорили так быстро, что за ними не поспевали субтитры. «Футбол, специальный выпуск», «Ночные новости». Он переключился на пустой канал и закончил ужин, уставившись на бегающие по экрану пятнышки и слушая гул телевизора.

«Как там жена и ребенок?»

Он знал, что там все в порядке.

13

Рей валялся в своей комнатушке на пропахшей его спермой и потом узкой кровати и старался не думать о Глории. У нее было всегда улыбающееся лицо, светлые волосы и руки, которые она тянула к нему, лишь заметив: «Рей-о!» Как-то, сидя на заборчике у трактира, он назвал ей свое уменьшительное имя, и она громко прокричала его, подпрыгивая и кружась: «Рей-о! Рей-о! Рей-о!» Не раздумывая, он оторвал ее от земли и закружил, как на ярмарочной карусели: вверх-вниз, вверх-вниз. А она хохотала и дрожала — возбуждение смешивалось со страхом. В следующий раз, через несколько дней, когда она увидела его, потянула за руку свою бабку и показала на него через дорогу: «Рей-о!» Он тогда быстро помахал рукой и пошел своей дорогой.

Рей отбросил одеяло, натянул водолазку и трусы и отправился в ванную. Еще не рассвело.

Спустя пятьдесят минут он вышел из дома через заднюю дверь в холодное сырое утро, неприятно окутавшее его. Он шел через заросшую сорняками площадку, тщательно обходя собачьи какашки, и не чувствовал присутствия черной «сьерры», припаркованной среди других машин у тротуара, не видел направленной на него через приспущенное боковое стекло фотокамеры, не слышал из-за стука каблуков по асфальту щелчков фотоаппарата.

— Интересно, сможете ли вы узнать его, миссис Саммерс?

Линн Келлог разложила на столе фотографии размером двадцать на двадцать пять. Хотя их делали очень поспешно, центральная, снятая крупным планом, была довольно четкой и запечатлела даже облачко пара у губ снятого на фото человека.

— О да, — Эдит Саммерс ткнула пальцем, — вот этот мальчик.

— Мальчик?

— Тот, который так нравился Глории.

— Да?

— Да. Рей-о.

— Это его имя?

— Так звала его Глория. Полагаю, его настоящее имя Реймонд. Рей. Он хороший юноша, не как некоторые.

Когда Линн въезжала в Мейблторп, поток ослепительно ярких солнечных лучей порвал облака, висевшие над ней всю дорогу. Она увидела Эдит Саммерс перед домом, подметавшую метлой на длинной палке короткую дорожку, ведущую к воротам. Эдит настояла на том, чтобы Линн позволила ей открыть новую пачку печенья и заварить свежий чай.

— Что вы имели в виду, миссис Саммерс, когда сказали, что Глории нравился Реймонд?

— Ну, вы знаете, она иногда болтала с ним, была в восторге, когда встречала его. Каждый раз, когда Реймонд видел девочку, он обязательно окликал ее, махал рукой, шутил.

— Где это происходило?

— Простите?

— Когда Глория и Реймонд видели друг друга, где это было?

— На бульваре, по дороге из школы. Иногда на площадке для игр.

— На площадке для игр?

— Да, он бывал там иногда.

— С друзьями?

— Нет. По крайней мере, я их не видела. Скорее всего, сам по себе. Насколько я помню, он всегда был один. Я никогда не видела его с кем-либо еще.

— А где он обычно бывал на площадке?

— Не знаю. Да и какое это имеет значение?

— Около качелей?

— Возможно. Возможно, и около качелей. Но…

— Вы не замечали, дружил ли он еще с какой-нибудь маленькой девочкой, кроме Глории?

— Послушайте…

— Или это была только Глория?

— Послушайте, я не слабоумная и могу понять, куда вы клоните.

— Миссис Саммерс, я не говорю…

— Да-да…

— Все, что я хочу…

— Да, я все поняла.

— Чем его заинтересовала Глория, доверяла ли она ему?

— Послушайте. Я уже сказала вам: он хороший мальчик, вполне приличный, вежливый. То, что вы имеете в виду…

— В тот день, когда вы оставили Глорию на качелях, миссис Саммерс, день, когда она пропала, вспомните, был там Реймонд?

— Нет.

— Постарайтесь вспомнить поточнее.

— Нет. Его там не было.

— Вы уверены в этом?

Эдит Саммерс кивнула.