Маленькое летнее приключение - [14]

— Пока это самое лучшее, что я смог…

— За одного парня много не дадут…

— Мне виднее, я знаю о чем…

— Шиконе рано или поздно…

— Труп не сможет рассказать, где…

Торми больше не в силах был слушать нескончаемый поток слов льющихся из глоток Зефа и Руд (складывалось впечатление, что они друг друга не стремятся услышать, вещая каждый свое). Оттолкнув девушку, он вырвался-таки из ее цепких рук и отскочил в сторону.

— Хватит! — завопил он, чувствуя, как внутри него пульсирует небывалая пустота. — Я сделаю что угодно! Я достану вам оружие! Достану!! Только выпустите меня, наконец!! Выпустите!! А иначе… — Торми дышалось с трудом. — Иначе я умру с голоду.

— Что он такое городит? — озадачился Зефирантес, глядя на мальчика, как на ополоумевшего. — Руд?

— Он говорит, что достанет нам оружие, — пожала она плечами.

— Это я слышал, а вот другое…

В глазах Торми начало темнеть, и он не сразу сообразил, что на самом деле это уже изрядно стемнело на улице, а в помещении никто не потрудился позаботиться об освещении.

— Что тут непонятного? — устало, выговорил он. — Если вы меня не отпустите, я умру. С голода.

В глазах Зефа все еще не было понимания, и тогда Торми решил объяснить более доходчиво. Он набрал в легкие воздуха и закричал, как если бы это был последний крик в его короткой жизни:

— Жрать хочу! Жрать!!

____________________

Камбалай* — коварный дух охочий до всякого добра.

Явление 5 Между делом

Утреннее солнышко грело ласково и приятно, предлагая забыть обо всех горестях и печалях, и погрузиться в негу нежного, уютного тепла. Тея откинула со лба темную прядь волос, но шаловливый ветерок снова вернул ее на место, добавив к ней еще несколько. Девушка наклонилась к красному тазику с выстиранным бельем, и взяла первый попавшийся отжатый комочек, при ближайшем рассмотрении оказавшийся ночной рубашкой. Тщательно ее расправив, она повесила мокрую сорочку на веревку, натянутую между деревьями.

Едва только солнце забрезжило на горизонте, как Тея принялась за стирку, желая себя как-то отвлечь, да и грязное белье ждало своего часа. Но тут, словно из-под земли появилась тетушка Люциль, светясь лучезарной улыбкой, жутко довольная.

— Ну так, милочка, посмотрим что ты умеешь, — сообщила она цель своего визита, оправляя хозяйственный передничек с большими красными маками.

Тея отрешенно кивнула, еще не сообразив, с чего это она должна заниматься демонстрацией своих способностей. Родственница она там Анемону или нет, но в контроле Тея явно не нуждалась. Ладно, сейчас ей это не в тягость, она все равно намеривалась самозабвенно заняться стиркой. Тем более что девушке не терпелось опробовать новое ароматическое средства для чистого белья "Кукушка в подсолнухах" пахнущего сушеной ромашкой.

Тетушка Люциль разместившись на ближайшей резной скамеечке среди кустов голубой гортензии, внимательно следила за всеми движениями девушки, и за тем, как она намыливает мокрое белье, и за тем сколько раз меняет воду, и даже за тем каким образом она выливает ее в помойную яму. Тея мало-помалу начинала злиться, искоса бросая на тетушку огненные взгляды, и чувствуя, что долга она так не протянет. Благо стирки было не много, и вскорости та подошла к концу, после чего последовала незамедлительная реакция, а именно самоликвидация тетушки Люциль куда то со двора. Возможно, пошла допекать Анемона. Оно и нелишне. "Какое ни какое, а все ему развлечение" — со злорадством подумалось девушке. Встряска ему точно не помешает, а то сидит целыми днями в своей библиотеке, обложившись книгами. Видите ли, постигает мудрости древней философии и культуру народов северного Ахименеса. Да было бы что постигать! Там все помешаны на духах и священных обрядах призыва. Оккультное движение сумасшедших написавших более тысячи книг о магических предметах, артефактах обладающих могущественной силой, о воплотившихся духах, развоплотившихся, наиболее опасных, передающихся по наследству в запечатанном виде — чаще всего для этих целей использовались всяческие побрякушки: сережки, бусы, браслеты, кольца, редко диадемы. Как говорил Анемон, не обязательно чтобы предмет поглощающий духа был украшением, для этой цели сгодится любая вещица, даже иголка, нож или вилка. В ткань запечатывали гораздо реже из-за ее недолговечности. Тут все дело в том, сколь мастерски заговорен предмет.

Тея сплюнула. Сыта она этим всем по горло! Разве она просила его ей обо всем этом рассказывать? Нет! И еще раз нет! Сам навязался. Ей-то только и нужно было, что его согласие пропутешествовать с ней скажем до соседнего города Каланхоэ, скажем до Лайнерии. Навестить бедное дитя и ее меч Ар'адалин, являющийся легендарным оружием. И зачем только доверили такое мощное оружие столь юному созданию? Как Анемон не может понять, что рано или поздно его кто-нибудь обязательно упрет! И самая большая беда будет в том, что этим кем-то будет отнюдь не Тея, торчащая в Феланде как проклятая. Она бы конечно могла все бросить и укатить в Каланхоэ, но, во-первых, девушка не была уверена, что ей удастся с бухты-барахты умыкнуть меч, а во-вторых, у нее не было никакого желания встречаться один на один с Лайнерией, девочкой, мягко говоря, со странностями. С большими странностями. И одно то, что она приходтся родственницей Анемону, а точнее его племянницей, объясняло далеко не все. От него никогда не исходило ощущение неизбежной смерти.