Маленькое красное платье: Вызов судьбе - [27]

— Я хотела порвать его, — призналась Нинка. — Но потом поняла, что это только платье. А в том, что произошло, виновата я сама.

— Между прочим, ты мне помогла в тот вечер, — улыбнулся Артем.

— Чем же? — Нинкины щеки полыхали, как зарево над вечерней рекой.

— Я понял, что ты изменилась, разрешила себе стать другой и не побоялась этих изменений. И тогда я тоже сделал то, что давно хотел сделать: ушел из школы, где меня далеко не все устраивало, и нашел себе новую работу. Но я и подумать не мог, что меня ожидает счастливое совпадение — ты тоже работаешь здесь!

Они стали встречаться, и произошло это как-то естественно, словно так и должно быть. Им было легко и приятно друг с другом, оба ждали вечера, и он провожал ее домой. По дороге они спокойно болтали обо всем.

В одну из таких вечерних прогулок он признался, что строит дом за городом. Вот для чего нужны были ему чертежи, вот для чего он ходил к архитектору. Бабушка оставила ему свою квартиру в центре города, но Артем хотел жить за городом, на свежем воздухе. Поэтому он продал квартиру и строит дом — для себя и своей будущей семьи.

…Но, несмотря на все это, Нинка по-прежнему оставалась девушкой «антисекс». Их отношения с Артемом не переходили какой-то незримой черты, которую установила она сама. Неужели ее привлекает только секс с незнакомыми мужчинами? В конце концов, и Антон после стольких лет разлуки был для нее чужим… Но внутренний голос шептал ей другое. Она просто боялась даже намекнуть Артему, что хотела бы вновь вернуться с ним в страну таинственного слияния, вожделения и соблазнов. Ведь тогда, на встрече выпускников, она набросилась на него, как похотливая слониха, просто использовала его, и он это понял. Он был тогда «кем-нибудь» и вряд ли так легко простил ей это.

…Новый год они встречали вместе и сбежали из шумной компании коллег сразу после наступления полуночи. В ее доме было тихо, пахло свежей хвоей, загадочно мерцала цветными гирляндами небольшая елка… Новый бокал шампанского окончательно вскружил Нинке голову. Она подумала, что сегодня наконец скажет ему, как он ей нужен и как она любит его.

Но у Артема были свои планы. Потушив верхний свет, он попросил ее закрыть глаза. Потом надел на них что-то и крепко завязал сверху платком. Взволнованная и заинтригованная, она почувствовала, как он бережно и нежно раздевает ее. Нинку охватило предвкушение чего-то необыкновенного. Потом он куда-то повел ее, щелкнул выключатель. Даже сквозь двойную повязку она почувствовала, что вокруг стало светло. Наконец повязку сняли.

В идеально чистой поверхности зеркала перед ней отражалась необыкновенно красивая пара. Обнаженная обольстительная женщина в полумаске и полностью одетый в великолепный вечерний костюм мужчина в такой же полумаске. Он стоял за ее спиной, а сильные руки, загар которых подчеркивался ослепительно белыми манжетами, гладили ее бедра, поднимаясь все выше и выше… Боже мой! Она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить случайно волшебное очарование этой минуты. Но вот его руки обхватили ее тяжелые, упругие груди и стали ласкать их, сжимая, трогая везде, показывая зеркалу, какие они полные и соблазнительные.

Нинке казалось, что она видит свой самый лучший сексуальный сон. Далеко внизу у нее зарождалась волна влажной, сладкой истомы, жаркое желание принадлежать этому незнакомцу.

Когда мужчина в полумаске выдвинулся из-за ее спины, она увидела в безупречном облике денди небольшой беспорядок: из прекрасно сшитых черных брюк, под лоскутом белоснежной сорочки гордо и жестко вставало орудие страсти и наслаждения. Она взорвалась от возбуждения, встала на колени и жадно припала разом распухшими губами к этой запретной красоте, к тому, что (она теперь знала это!) вознесет ее на самую вершину блаженства. В прорезях маски мужчины над ней ярко блестели глаза. Он не мог сдержать стонов восторга.

Зеркало отразило эту картину всепоглощающей страсти. (И как он догадался, что она любит смотреть?)

А потом Артем на руках понес ее в спальню. Там, уже без масок и свидетелей-зеркал, прошла их первая ночь.

Артем оказался великолепным любовником. Тонким, нежным, понимающим. Он искренне восторгался ее телом, шеей, которая от смущения, кажется, стала еще длиннее, грудью, на которой вызывающе торчали соски. Артем уничтожал все ее страхи, целуя ее так истово и чувственно, как это может делать только любящий мужчина. Из мраморной статуи он в эту ночь творил Женщину, постепенно освобождая ее потаенную страсть. Он не скрывал, как его сводит с ума ее полная грудь, и снова трогал, тискал, мял ее, трепетно гладил, дразня языком ароматные соски. Он раздвигал ее стройные ноги, приподнимал и прижимал к своему возбужденному телу стыдливые полукружья ягодиц. Он резким толчком вошел в нее, и Нинка задохнулась от охватившего ее безумного блаженства. Она поднимала бедра в такт его движениям и уже не таилась, бормоча бесстыдные, зовущие слова, не сдерживала своих всхлипов и вздохов, жара своего жадного, ненасытного рта, жаждущего сладких поцелуев Артема.

Они двигались в унисон, и движение их было устремлено навстречу окончательной победе. Уже не было «антисекса», он ревниво исчез в поисках более подходящей жертвы. И вообще больше ничего не было, кроме нее и Темы…