Маленькое кафе в Копенгагене - [3]

– Уже в середине дня он вылетает в Данию и перед этим хочет зайти к нам. Я уже собиралась позвонить и извиниться за то, что мы не возьмемся за это, но…

– Я все сделаю.

Я, черт возьми, всем вам покажу, я утру нос и Джошу Дилэни, и начальству.

– Ты уверена?

– Да, – сказала я. Это было полным безумием, да – но никто потом не скажет, что я сложила лапки и даже не попыталась.

– Конечно, никто не ждет, что ты уложишь его на лопатки, но лучше нам выйти хоть с чем-нибудь, чем ответить ему отказом. А тебе – очко за смелость, начальство оценит. Попытка, конечно, почти безнадежная, но хоть покажем ему, что мы что-то сделали.

– Где материалы? – спросила я, расправляя плечи. Терять было нечего, а выиграть я могла все.

Меган протянула мне один-единственный листок бумаги. Я ничего не могла понять. Где же документы, которые мы обычно получаем, – множество страниц статистики, с вычурными шрифтами, заголовками и подзаголовками о кредо, ценностях, истории бренда на рынке и размере ноги директора по маркетингу.

ЙЕМ[2]

Перенести душу хюгге

в Англию, на Мэрилибоун-Хай-стрит

– И это все? – Не веря своим глазам, я смотрела на три строчки простого шрифта, на буквы, бегущие по белому листу, как следы по снегу. Вот она, моя отличная возможность. Она издевается, не иначе. Сунула мне пару маникюрных ножничек и предлагает подстричь футбольное поле на стадионе Уэмбли к финалу чемпионата мира. Моя карьера и шанс показать Джошу Дилэни, что я снова на коне, свелись к этому?

Глава 2

– Конни! – Я с криком влетела в квартиру и, бросив в разные стороны туфли и сумку, метнулась на кухню. – Нужна твоя помощь. Да – и вот это нам тоже понадобится.

Не сводя глаз с бутылки просекко в моей руке, Конни начала выбираться с насиженного места – из-за стола, вечно заваленного школьными тетрадями.

Наша квартира была очень удачным приобретением – с точки зрения доступности. Пол в гостиной был затянут тонким дешевым покрытием, через которое ощущался каждый гвоздик в половицах. Мебель – несколько разрозненных предметов – позволяла этому месту не выглядеть пустыней, но не более того. Главной изюминкой гостиной был телевизор с плоским экраном, подключенный к DVD-плееру. Он-то в основном и обеспечивал нам досуг: мы часто пребывали в расстроенных чувствах, по вечерам распивая бутылочку вина, сидя перед романтической комедией в одеялах, потому что в квартире царил вечный холод.

Тепло зависело от бойлера, но он отличался ленивым характером. Хозяин квартиры явно не горел желанием его чинить, а мы уже устали жаловаться.

– Просекко, ух ты. И год хороший. Из супермаркета, за шесть девяносто пять? – Глаза Конни загорелись, как всегда, когда речь заходила о спиртном.

– Нет, из «Маркса и Спенсера» на вокзале Виктория. Девять девяносто девять. Я купила его вчера, когда думала, что меня ждет повышение.

– Вот дерьмо. Так тебя не повысили? А что случилось?

– Случился этот недоносок Джош Дилэни.

– Что он учудил? – Конни так ни разу и не видела Джоша, поскольку он предпочитал встречаться со мной на своей территории.

– Что он учудил? Украл мою должность. И знаешь, что еще сделал этот подонок? – Голос у меня поднялся до таких нот, что позавидовал бы хор мальчиков. – Он украл мои идеи и выдал за свои.

– И ты не могла никому рассказать?

– А что тут скажешь? Не стану же я делиться с директором историей, как откровенничала с Джошем после секса и выболтала всю стратегию развития бренда и идею нового приложения.

Конни подняла руку:

– Солнце, не сбивай меня с толку умными словами. Но вообще, если ты в постели о таком болтаешь… тебе явно не хватает общения.

– Эх, жалко, тебя там не было.

– Слава богу, что меня не было. – Она прижала бокал к щеке. – А он-то что тебе сказал?

Я закрыла глаза и покачала головой.

Джош перестал забрасывать меня эсэмэсками, только когда я согласилась увидеться с ним на лестничной клетке. Никто в нашей кампании никогда не пользовался лестницей.

Надо отдать ему должное – он хотел извиниться.

– Послушай, Кейт. Я понимаю, что ты огорчена. Но дай мне объяснить. Идею с приложением я упомянул лишь вскользь. Я не предъявлял на нее права и не говорил, что сам это придумал, но они ужасно заинтересовались.

– Но почему ты молчал? Почему не сказал мне, что подал заявку на повышение?

– Начнем с того, что я не придавал этому значения. Более того… Понимаешь, когда тебе исполняется тридцать, то начинаешь думать о будущем. Тебе-то хорошо. А мне в будущем предстоит кормить семью. Повышение мне просто необходимо.

– Что, прости? Тебе в будущем предстоит кормить семью? – Я повторила его слова, будто пытаясь понять, не ослышалась ли. Отказываясь верить в услышанное, я прижала ладони к щекам. Он не может говорить это всерьез.

– Кейт, ты рано или поздно выскочишь замуж, заведешь детей. Тебе не нужна карьера, не нужно зарабатывать.

– Я… я… – Все, что я могла, – это издавать бессвязные звуки.

– Ой, да брось! Папочка тебя не оставит, когда тебе надоест играть в бизнес-леди.

– Ты серьезно?! – Я уставилась на его красивое лицо, обратив внимание на слабый безвольный подбородок, рассмотрела стрижку, как у ученика привилегированной школы (челка явно прикрывала раннюю лысину), и неплохо скроенный костюм, маскирующий выпирающее брюшко. – А еще говорят, неандертальцы вымерли сорок тысяч лет назад.