Маленький секрет - [21]

— Тинкер, иди сюда, мальчик. Ну где же ты, глупая собака?

Но щенка все не было, и Клер, нахмурившись, прошла по тропинке, шагнула в кухню и спросила:

— Где Тинкер?

Мать безразлично взглянула на нее из-за журнала.

— Не знаю, — спокойно ответила она, — я его целый день не видела, с тех пор как выпустила из дома утром.

Она вернулась к чтению, Клер с подозрением посмотрела на мать.

— Тинкер никогда не уходит далеко, — взволнованно пробормотала она.

— Ну, теперь, видимо, ушел. Нечего волноваться. Он вернется, как только проголодается.

У Клер засосало под ложечкой. Она схватила веревку, которую использовала в качестве поводка, и снова направилась к двери.

— Вернись! Ты должна покормить Трейси, — приказала мать.

— Я иду искать Тинкера, и ни ты, ни кто бы то ни было другой меня не остановит, — дерзко ответила Клер и исчезла за дверью, прежде чем мать успела еще что-нибудь сказать.

Она вернулась затемно, навстречу выбежала ждавшая ее Трейси.

— Ты его нашла? — с надеждой спросила она.

Когда Клер устало покачала головой, на глазах у Трейси выступили слезы.

— Я везде его искала, — жалобно сказала ей Клер. — Наверное, прошла не одну милю, и ноги сейчас просто отваливаются. Но его нигде нет.

Трейси потащила ее к столу.

— Садись, я сделаю тебе чай, — пообещала девочка, и вскоре перед старшей сестрой возникла чашка, полная теплого напитка.

— Извини, если он не очень вкусный, — сказала Трейси. — Но я пока не умею так хорошо заваривать чай, как ты.

Клер благодарно улыбнулась и пригубила чай, стараясь не морщиться от отвращения.

— Где мама? — спросила она.

— Ушла гулять с Яном. Она оставила тебе записку.

Трейси взяла с сушилки для посуды смятый клочок бумаги и вручила его Клер.

— «Буду, когда вернусь», — вот что тут написано. Все как обычно.

— Я сегодня сама помоюсь, — пообещала Трейси, чувствуя отчаяние сестры. — Тебе не придется мне помогать. Я уже большая. Оставайся здесь и пей чай.

Клер не ответила, и Трейси медленно пошла наверх. Позже, когда сестра укладывала ее спать, Трейси сжала ее руку.

— Не переживай, Клер, — сказала она сонным голосом. — Тинкер обязательно вернется, вот увидишь. Он ни на шаг от тебя не отходит, так тебя любит. И я думаю, он не стал бы далеко уходить. Он ни за что тебя не бросит.

Клер кивнула, затем повернулась, спустилась вниз и села ждать у окна. Когда в комнате стемнело, девочка включила свет, посмотрела на догорающий камин, со вздохом взяла пустое ведерко для угля и направилась к задней двери. Она терпеть не могла ходить за углем в сарай по вечерам, но комната остывала, и Клер решила: если она будет ждать здесь Тинкера всю ночь, то лучше это делать в тепле.

Когда мать вернулась, Клер все еще стояла у окна.

— Что ты тут делаешь? — резко спросила она. И прежде чем Клер успела ответить, фыркнула: — Думаю, ты все еще ждешь свою долбаную собаку. Иногда мне кажется, что эта шавка для тебя значит больше, чем мать.

Клер моргнула, борясь со слезами.

— Ладно, пошли, ты сделала все, что могла. Ложись спать, тебе завтра нужно идти в школу.

Клер молча повиновалась. Но, оказавшись в кровати, она не могла заснуть и беспокойно ворочалась.

— Тинкер, ну где же ты? — прошептала она в темноте, остро чувствуя свое одиночество.

Утром она была настолько бледной, что Трейси не могла отвести от сестры глаз. Она рассеянно перемешивала свои хлопья в миске, не притрагиваясь к ним. Трейси смотрела на них голодным взглядом.

— Ты разве не будешь есть? — спросила она через некоторое время. Клер покачала головой — тогда девочка подвинула ее миску к себе и опустошила в считанные секунды.

Когда они уже выходили из дома, с лестницы спустилась мать и окликнула их.

— Эй, вы, рада, что успела вас застать. — Она зевнула. — Я сегодня уезжаю с Яном. Только на одну ночь, так что завтра увидимся.

Девочки кивнули. Они привыкли оставаться одни и уже не боялись. Когда они вышли во двор, Клер заметила, что дверь туалета, стоящего возле угольного сарая, приоткрыта. Она нахмурилась. Туалет во дворе никогда не использовали по назначению, в нем хранилось всякое старье, и Клер даже не помнила, когда его в последний раз открывали. Она пропустила Трейси вперед и подошла к двери. Клер собиралась закрыть ее и уже положила руку на ржавую задвижку, как вдруг увидела в дальнем углу то, от чего ее сердце начало колотиться как бешеное. Девочка распахнула дверь, свет залил крохотное помещение, и то, что открылось ее глазам, заставило девочку всхлипнуть от ужаса. На грязном полу лежал Тинкер. Она бросилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на грязь. Когда она попыталась взять его на руки, голова щенка свесилась в сторону, из пасти вывалился язык. Тело песика было холодным, и в этот момент Клер поняла, что он мертв. Позади послышались шаги Трейси, и она обернулась, глядя на нее обезумевшими от горя глазами.

— Иди в школу, — выпалила Клер. Боль утраты была невыносимой, и когда Трейси, которая тоже пребывала в глубоком шоке, не двинулась с места, Клер заорала на нее: — Уходи! Иди в школу, я сказала. Мы вечером обо всем поговорим.

Трейси повернулась и бросилась бежать со всех ног, по ее щекам катились слезы. Клер было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Она снова занялась Тинкером.