Неожиданно она почувствовала, как волоски у нее на шее зашевелились, и поняла, что уже не одна, даже раньше, чем услышала голос. Но все равно не смогла удержаться и вздрогнула.
– У нас тут штрафуют за разбрасывание мусора.
Интересно, долго он уже за ней наблюдает? Энджел увидела, как Алекс подошел к выброшенным ею вещам, подобрал их и понес обратно. Да уж, вот повезло так повезло. Десятки миль пляжа, а он прогуливался именно в том месте, где она устроилась. Стыдясь моментально вспыхнувшего страстного желания, от которого у нее пересохло в горле, Энджел наблюдала за его движениями.
Алекс никуда не торопился, и, когда он наконец приблизился, ее сердце уже колотилось как бешеное. Она опустила взгляд и уставилась на его босые ноги – относительно безопасных частях тела, на которых можно было сфокусировать внимание. Но, не в силах сдержаться, она все же посмотрела на покрытые волосками мускулистые икры, потом выше. Шорты цвета хаки сидели очень низко, демонстрируя его узкие бедра, а распахнутая рубашка с короткими рукавами открывала подтянутый загорелый торс.
– Ты что, пришел, чтобы арестовать меня? – Энджел вытянула руки, словно для того, чтобы на них надели наручники. Я не стану сопротивляться.
– Трудно в это поверить. – Сама мысль о том, что она сдастся без боя, вызвала у Алекса мрачную улыбку. Он бросил спицы ей на колени. – На самом деле я здесь, чтобы спасти тебя.
Энджел нервно рассмеялась. Единственный, от кого ее нужно было спасать, стоял тут, прямо перед ней, повергая всю ее нервную систему в состояние хаоса одним своим видом, излучая сексуальность каждой своей клеточкой.
– Я спасу тебя от смерти от скуки.
– Кто сказал, что я скучаю?
Алекс наклонился, подобрал кусочек голубой пряжи, прилипший к его шортам, и насмешливо приподнял брови:
– Ты умираешь от скуки.
Скука… все гораздо хуже, подумала Энджел. Она была отчаянно возбуждена – один взгляд на него заставлял все ее нервные окончания как будто звенеть от напряжения. Энджел прижала руку к животу, чтобы хоть как-то усмирить свои желания. Хорошо, что на ней шляпа с широкими полями и темные очки, за которыми она могла скрыть лицо.
Увидев, как он выбрасывает нитку, она насмешливо спросила:
– Разве ты не мусоришь сейчас? Или ты – особый случай?
– Мне нравится думать, что так и есть. – Его зубы блеснули.
Она нервно водила рукой вверх и вниз по гладкой коже ноги.
– Я не умею просто спокойно сидеть. – Увидев, куда он смотрит, Энджел отдернула руку и поправила темные очки.
Его не удивило ее признание. Ее вообще нельзя было назвать спокойной женщиной: упрямая, агрессивная, постоянно спорящая и возражающая… Составляя в уме список ее не самых приятных качеств, он разглядывал ее лицо, видел ее округлый подбородок и пухлый рот. Алекс не мог не вспоминать о том, как эти губы раскрывались, уступая его натиску. Молчание затянулось, а он все стоял перед ней, как статуя. Не в силах больше выносить это, Энджел произнесла:
– По-моему, это тебе скучно. – Она собиралась сказать это холодно и высокомерно, а получилось скорее обиженно.
В ответ Алекс опустился на песок рядом с ней, тем самым подогревая ее трусливое желание сбежать. Его плечо было всего в дюйме от нее. Чтобы как-то отвлечься, Энджел схватила свое вязанье и стала запихивать его в объемную пляжную сумку, при этом умудрившись ткнуть спицей себе в ногу.
– Ой!
– Ты уже плавала? – Алекс видел очертания купальника под тонкой тканью ее пляжного платья.
– Мне нельзя. На самом деле мне запретили практически все, разве только дышать можно, и все на меня теперь косо смотрят.
– Не могут же они обвинять тебя в том, что ты спасла жизнь ребенку?
– Почему? Ты же обвинял! Да и вообще, слишком уже все всё преувеличивают. – Энджел сунула непрочитанную газету в ту же сумку и закрыла ее.
– Как всегда, скромна. – И как всегда, воплощенный соблазн. Алекс не мог оторвать взгляд от ее губ, страстно желая приникнуть к ним в жарком поцелуе. Эта потребность была настолько сильной, что на несколько секунд он позабыл обо всем на свете.
Энджел фыркнула и приподняла очки.
– Да уж, я такая. Жаль только, что меня нельзя назвать творческим человеком. – Она кивнула на торчащее из сумки вязанье.
– Правда? Я думал, что ты училась в школе искусств, – невинно поинтересовался Алекс.
– Я не закончила учебу… – Лицо Энджел напряглось, и она бросила подозрительный взгляд в его сторону. – Откуда ты знаешь? – спросила она, подтягивая колени к подбородку и обхватывая их руками.
Алекс пожал плечами:
– Наверное, кто-то упомянул об этом.
Или он прочитал где-то. А точнее, в ее биографии, которую предоставили ему вместе с коротким отчетом о ней люди, которые обычно добывали для него информацию о будущих сотрудниках. В отчете была подробная информация по большей части о том, как Энджел провела несколько месяцев до рождения ребенка… и, что самое важное, там была указана дата родов.
Было три часа ночи, когда эта мысль впервые закралась в его голову. Следующие несколько часов Алекс провел, пытаясь узнать хоть что-нибудь. Чем дальше, тем больше Алекс убеждался, что, с одной стороны, он может оказаться прав, а с другой – что ответственными за эту идею могут быть его чрезмерно активное воображение, сексуальное разочарование и недостаток сна.
