– А разве нет?
– Может, это ты сама себя осуждаешь?
– Между прочим, нет ничего плохого в том, что мужчина заботится о ком-то.
– Разве я говорил, что это плохо? – Алекс вопросительно изогнул бровь.
– Ты имел это в виду! – возразила Энджел. – Если бы у меня был бойфренд, который бы захотел присматривать за Жасмин, пока меня нет дома, я была бы счастлива.
Но она бы не согласилась на такое. Энджел ни за что бы не позволила своей дочери привязаться к кому-то, кто мог исчезнуть из ее жизни в любой момент.
– Мне не нравится быть вдали от дочери, – проговорила она дрожащим голосом, не в состоянии скрыть свои эмоции. – Но это не будет долго продолжаться. Я дала себе пять лет на то, чтобы накопить достаточно денег, чтобы начать собственный… – Энджел резко оборвала себя, не понимая, зачем говорит ему все это.
Из всего ее монолога Алекс обратил внимание на одну деталь.
– Если бы? То есть у тебя нет мужчины?
– А что? Ты собираешься претендовать на вакантное место? Это шутка. Мой брат мне очень помогает с дочкой.
– У тебя есть брат?
– У него была возможность остаться с Жасмин. – Энджел сделала шаг назад. – Слушай, я лучше пойду.
– Нет. – Алекс схватил ее за руку.
Она посмотрела на его пальцы на своем запястье, и он пояснил:
– Во время прилива тут нельзя пройти.
Он отпустил ее руку, но ее кожу все еще покалывало от его прикосновения. Рассеянно потирая запястье, Энджел боролась с поднимающимся в ней смятением.
– Мы что, в ловушке?
Алексу хотелось сказать, что они действительно тут застряли, но он поборол это желание.
– Расслабься, здесь есть тропинка среди деревьев. – Он показал рукой на сосны, которые росли вдоль берега. – Эта дорога чуть длиннее, но вполне приличная. Пойдем, я тебе покажу.
Бок о бок, но не касаясь друг друга, они пошли по тропинке. Сосновые иголки шуршали под ногами, пока они шагали в тени ароматного живого навеса. При рассеянном свете синяк на лбу Энджел стал более заметным.
– Тебе повезло, что у тебя не фингал под глазом.
Энджел автоматически подняла руку и притронулась к виску:
– У меня легко появляются синяки. – Произнеся это, она резко остановилась, поняв, какие могут быть последствия. – Что там, синяк? Ты видишь его?
Алекс кивнул, не понимая, с чего это она вдруг начала переживать из-за того, на что раньше не обращала внимания.
– Прекрасно! – Энджел обвела пальцами слегка припухшее место. – Могу себе представить ужас гримера, когда она увидит все это.
Последнее, чего бы ей хотелось, так это сомнений в ее профессионализме.
– Ну, не настолько все плохо.
– Это будет настолько плохо, когда все камеры будут направлены прямо мне в лицо.
– А они не могут пока снять сцены, где тебя нет?
Энджел засмеялась:
– Это же просто реклама, а не какой-нибудь блокбастер. Я занята во всех сценах, и, как они не устают повторять, время – деньги.
Тут они дошли до места, где деревья расступались. Вдали уже виднелся отель. Энджел глубоко вздохнула.
– Что ж, пойду расхлебывать кашу, которую сама и заварила. – Она повернулась к нему. – Кажется, я забыла поблагодарить тебя вчера. Хотя нет, я точно знаю, что не сказала тебе спасибо за то, что ты не позволил мне вчера пить. Я тебе за это очень благодарна.
Алекс посмотрел на нее со странным блеском в глазах.
– Мне не нужна твоя благодарность. Мне нужно…
Без всякого предупреждения он склонил голову и накрыл ее губы своими. Какое-то первобытное удовольствие охватило ее, и она застонала, отвечая его голодным губам, растворяясь в нем, уносимая волной необузданной страсти. Энджел не могла ей сопротивляться, не могла остановить себя, она с головой ушла в те ощущения, которые только он мог в ней пробудить. Облегчение… освобождение… это было невероятно! С Алексом она переставала быть тем человеком, которым так старалась стать, и становилась тем, кем была только с ним… Ну почему с ним?!
Все прекратилось так же резко, как и началось.
Они стояли, уставившись друг на друга. Энджел видела настороженность в его голубых глазах, потом услышала сдавленное проклятие, увидела, как он резко отвернулся и пошел прочь.
Она так и осталась стоять, с широко раскрытыми глазами, прижав руку к губам и глядя ему вслед.
После того как ее лицо изучили со всех сторон все заинтересованные лица, включая дерматолога, было решено, что ситуация не настолько плохая, как все боялись. Через три дня припухлость исчезнет, а оставшийся синяк можно будет загримировать.
Трех дней Энджел не хватило бы, чтобы слетать домой и повидать Жасмин, но их было слишком много, чтобы отчаянно скучать по ней. Не зная, чем заняться, Энджел загрустила. Многие на ее месте были бы рады возможности поваляться на пляже и позагорать, но ее всегда быстро утомляло безделье.
После того как ей запретили делать все, что хоть как-то могло ей навредить и еще задержать съемки, Энджел в конце концов сдалась и уселась на берегу в тени пальм. У нее с собой была пара длинных спиц, клубок шерстяных ниток ярко-голубого цвета и куча инструкций от Клайва, который заверил ее, что даже ребенок справится с этим. Он пообещал, что она удивится тому, как расслабляюще действует вязание.
Спустя полчаса ее зубы уже ныли от напряжения. От отчаяния Энджел изо всех сил запустила клубок и спицы куда-то в песок.
