Маленький незнакомец - [136]

— Да.

— Насколько мне известно, состояние его весьма тяжелое. Мисс Айрес была огорчена болезнью брата?

— Естественно.

— Чрезмерно огорчена?

Я задумался.

— Нет, я бы не сказал.

— Она показывала вам билеты, квитанции и что-нибудь вообще, связанное с отъездом в Америку или Канаду?

— Нет.

— Вы полагаете, она всерьез намеревалась уехать?

— Насколько я знаю, да. Она считала… — я замялся, — что в Англии не нужна. Мол, здесь ей уже нет места.

Кое-кто из аристократической публики угрюмо покивал. Ридделл задумчиво что-то черкнул в своих бумагах и обратился к присяжным:

— Меня весьма интересуют эти планы мисс Айрес. Однако насколько серьезно следует их воспринимать? С одной стороны, она чрезвычайно взбудоражена тем, что собирается начать новую жизнь. С другой, ее планы поражают своей нереальностью — именно такое впечатление они произвели на доктора Фарадея и, признаюсь, на меня. Нет никаких свидетельств в их поддержку, напротив, все указывает на то, что мисс Айрес больше думала об окончании, нежели о начале жизни. Она разорвала помолвку, избавилась от массы фамильных вещей и очень хотела оставить дом в полном порядке. Возможно, все это говорит о тщательно подготовленном и обдуманном самоубийстве. — Он повернулся ко мне: — Скажите, мисс Айрес производила впечатление человека, способного покончить с собой?

Помолчав, я ответил, что в определенных обстоятельствах на это способен любой человек.

— Когда-нибудь она заговаривала о самоубийстве?

— Никогда.

— Не так давно ее мать лишила себя жизни. Вероятно, это трагическое событие на нее повлияло?

— Повлияло, но вполне ожидаемо. Каролина была подавлена.

— Можно сказать, что жизнь казалась ей безнадежной?

— Нет… Я бы так не сказал.

Ридделл наклонил голову:

— Можно ли сказать, что это событие нарушило ее душевное равновесие?

Я замялся и наконец выговорил:

— Порой весьма трудно определить степень душевного равновесия.

— Безусловно. Вот почему так усердно я пытаюсь найти эту степень в состоянии мисс Айрес. У вас не возникало сомнений? Никаких? Скажем, когда она «передумала» насчет свадьбы. Ей были свойственны столь резкие перемены?

Помешкав, я согласился, что в последние недели жизни Каролина была дерганой.

— Что вы подразумеваете под «дерганой»?

— Необычную замкнутость… странные мысли.

— Какие именно?

— О семье, о доме.

На последних словах я осип. Ридделл сверлил меня взглядом, каким давеча сверлил Бетти.

— Мисс Айрес когда-нибудь говорила с вами о призраках, фантомах и прочем?

Я не ответил.

— Мой вопрос продиктован невероятным рассказом о жизни в Хандредс-Холле, который только что мы услышали от горничной. Думаю, вы согласитесь, это важный пункт. Мисс Айрес когда-нибудь говорила с вами о призраках и фантомах?

В зале возник шепот, который Ридделл оставил без внимания. Не сводя с меня взгляда, он спросил:

— Она всерьез верила, что в доме обитают привидения?

Я неохотно ответил, что Каролина считала, будто на дом влияет некая сила. Нечто сверхъестественное.

— Не думаю, что она верила в настоящее привидение.

— Но верила, что имеются доказательства этой… сверхъестественной силы?

— Да.

— Какого рода?

Я вздохнул.

— Каролина считала, что под влиянием этой силы ее брат сошел с ума, что эта же сила воздействовала на ее мать.

— Значит, подобно горничной, она считала, что эта сила ответственна за самоубийство миссис Айрес?

— В общем, да.

— Вы потакали этому убеждению?

— Конечно нет. Я о нем сокрушался, находил болезненным и всячески старался развеять.

— Но оно сохранялось?

— Да.

— Как вы это объясните?

— Никак, — горько сказал я. — Хотел бы, но…

— Вам не кажется это признаком умственного расстройства?

— Не знаю. Каролина говорила… о родовой порче. Я видел, что она боится. Поймите, в доме происходило нечто… Не знаю.

Ридделл нервно снял очки и защипнул переносицу, потом вновь заправил проволочные дужки за уши.

— Должен сказать, я неоднократно встречался с мисс Айрес, но многие из присутствующих здесь знали ее гораздо лучше меня. Полагаю, мы все согласимся, что она была весьма уравновешенной молодой дамой. Одно дело, когда в сверхъестественную чушь верит горничная. Но если о привидениях говорит умная, здоровая, благовоспитанная девушка вроде Каролины Айрес… наверняка имеет место серьезное расстройство, не так ли? Все это ужасно печально, и я понимаю, как вам тяжело признать, что та, кого вы некогда беззаветно любили, помутилась рассудком. Мне кажется предельно ясным, что мы имеем дело с наследственным помешательством — родовой «порчей», как выразилась мисс Айрес. Возможно ли, что за мгновенье до смерти ее вскрик «ты!» был обращен к некой галлюцинации? Что безумие уже цепко держало ее в своих лапах? Нам не дано узнать. Однако я решительно склоняюсь к тому, чтобы рекомендовать присяжным вновь обсудить вердикт «самоубийство в помрачении рассудка»…

Я не медик, — продолжил Ридделл. — Вы семейный врач, и я бы хотел заручиться вашей поддержкой. Если вы не в силах ее оказать, прямо скажите об этом, и тогда, возможно, моя рекомендация присяжным будет иной. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку? Да или нет?

Руки мои слегка дрожали. В комнате было очень душно, я чувствовал на себе взгляды присяжных. Вновь показалось, что меня судят за преступление, в котором я виновен.