Маленький горбун - [45]

– Ничего, – прошептал Морис, – я только очень, очень слаб. Плачу же я потому, что, когда придет весна, меня уже не будет с вами.

– Почему? – ласково спросил его де Нансе. – Если тебе у нас хорошо, если твое здоровье будет поправляться у меня в доме, поверь мне, мой бедный мальчик, я ни за что не отошлю тебя отсюда.

– Нет, нет, я говорю не об этом, – ответил больной. – Я думаю, что жить мне осталось недолго.

– Морис, не думай о таких печальных вещах, – сказал Франсуа.

– Добрые мои, – проговорил Морис. – Меня убивает равнодушие моего брата, отъезд мамы и папы, с которыми я думал никогда не разлучаться, страх умереть без них… Не получив их последнего благословения, не обняв их. Я уже давно чувствую, что умираю, только я скрывал это от моих родителей. Мне грустно без них, но я не хотел удерживать их подле себя, так как знал, что им необходимо уехать. Вместе с тем я рад умереть среди вас, зная, что вы поможете мне в последнюю минуту. Все вы такие добрые, благочестивые… Будьте добры, – обратился он к де Нансе, – пожалейте меня: мне хотелось бы причаститься в первый раз. Научите меня. Что нужно для этого?

– Мой бедный мальчик, – ответил растроганный де Нансе, – прежде всего нужно смириться перед волей Божией, жить, если Господь того захочет, и не бояться смерти. Нужно лечиться, исполняя все докторские предписания, поверять Богу печали, которые он посылает, и просить его дать тебе мужество и терпение. О первом причастии мы поговорим завтра. Теперь лежи спокойно до приезда доктора, за которым я уже послал. С тобой посидит Изабелла или Батильда. Будь спокоен, мой дружок, и предай себя в руки Господа – нашего всеобщего Отца, друга и утешителя, – и де Нансе ласково пожал ему руку.

– Благодарю вас, – прошептал больной, – вы уже утешили меня.

Де Нансе ушел, позвав с собой Франсуа и Христину, дети горько плакали и на прощанье послали Морису воздушные поцелуи. Больной ответил им улыбкой.

– Как ты думаешь, папа, он очень болен? – тревожно спросил Франсуа.

– Не знаю, дружочек, – ответил его отец, – очень может быть, он действительно близок к концу, он сильно изменился и страшно ослабел за последнее время. Сегодня у него странное лицо. Мне кажется, отъезд родителей глубоко потряс его.

– Бедный Морис, – промолвил Франсуа. – А я-то ведь не любил его.

– Я тоже, – отозвалась Христина. – Но мы будем ухаживать за ним так ласково, точно действительно нежно его любим, правда, Франсуа?

– Да. И знаешь, Христина, я теперь, кажется, действительно люблю Мориса, мне слишком жаль его.

– И я.

Когда приехал доктор, он не обратил особенно большого внимания на кровохарканье Мориса, сказал, что кровь пошла у него горлом от падения, и заметил, что, может быть, в общем это принесет пользу его здоровью. Врач велел Морису встать, постараться есть, выходить на воздух и двигаться, насколько позволят его силы. Тем не менее де Нансе попросил врача написать родителям Мориса о том, что произошло с их сыном. Сам он, в свою очередь, письменно рассказал им о всех подробностях печального случая, прибавив мнение доктора и обещав сообщать о малейших переменах к худшему в состоянии здоровья больного мальчика. Визит доктора успокоил всех, кроме самого Мориса, который продолжал просить Нансе ускорить его первое причастие.

Де Нансе ничего не имел против исполнения желания мальчика, тем более что он получил письмо от мужа и жены Сибран, которые соглашались на эту, как они выражались, фантазию больного. К Морису стал каждый день приходить умный и образованный священник, он занимался с ним Законом Божиим и готовил его к экзамену, который у католиков предшествует первому причастию. Де Нансе и Франсуа помогали больному учиться, кроме того, Франсуа рассказывал ему, что он сам испытал во время первого причастия, и через месяц желание Мориса исполнилось.

Но он постепенно ослабевал. Теперь больной с трудом держался на ногах. Тем не менее доктор нисколько не беспокоился и уверял, что весной мальчик окончательно поправится. Через несколько дней после первого причастия у Мориса снова хлынула горлом кровь, и де Нансе тотчас же написал об этом его родителям, не скрывая своей тревоги.

Кровь не могли остановить, и в течение утра она несколько раз снова показывалась. С каждым часом Морис терял силы. Днем он позвал к себе Франсуа с Христиной и заговорил:

– Милый мой, дорогой Франсуа, я не хочу умереть, не попросив у тебя еще раз прощения за мою прошедшую вину перед тобой… Не плачь, Франсуа, и выслушай меня, так как я чувствую, что слабею… Когда меня больше не будет, моли Бога простить меня. Люби меня в воспоминании, как ты любил меня при жизни. Твоя дружба утешала меня. Благослови тебя Господь, мой милый Франсуа. Пусть он отплатит тебе за все добро, которое ты сделал для меня…

Морис помолчал немного, затем продолжил:

– И ты, моя добрая Христина, не горюй. Я знаю, что ты меня любила как самого близкого друга, как родного брата. Твоя нежность, твои заботы были для меня счастьем, они осветили последние дни моей печальной жизни. Награди тебя Боже за твою доброту, милосердие и нежность! Благослови тебя Бог вместе с Франсуа. Желаю, чтобы ты никогда не расставалась ни с ним, ни с приемным отцом. Будьте счастливы вместе. Вас я горячо люблю, мой добрый покровитель, я не могу выразить, как я вам благодарен, – обратился он к де Нансе. – Пусть Господь…