Маленький герцог - [23]

- Франки, кажется, полагают, будто мы дики, словно настоящие морские разбойники, только что прибывшие из Норвегии. А что им еще думать о человеке, который не проявляет самой простой учтивости к даме, к королеве! Разве так вел себя Альберик де Монтемар, когда приехал в Руан?

- Но ведь госпожа Астрида не смотрела на него сердито и не обзывала юным дикарем! - нашелся Ричард.

- А он и не давал ей повода к этому, - парировал Осмонд. - Альберик уже - хорошо знает: учтивость с дамами - первое рыцарское правило! И не важно, каковы эти дамы - молодые они или старые, приятные или противные, красивые или некрасивые! Пока вы тоже не научитесь этому, лорд Ричард, Вы не будете достойны золотых шпор.

- А король говорил мне, что королева будет обращаться со мной, как родная мать, - заметил Ричард.- Как ты думаешь, Осмонд, она вправду станет это делать?

- Увидим, - уклончиво ответил молодой человек.

- Король был очень добр со мной, пока мы были в Нормандии. Я тогда полюбил его гораздо больше, чем графа Харкута. Но теперь я думаю, что граф все-таки лучше короля! Скажу тебе честно, Осмонд, я больше никогда не буду называть старого Харкута Бернард-ворчун!

- Хорошо, что Вам приходят такие мысли, милорд. У Вас нет более преданного вассала, чем граф Харкут!

- Как бы я хотел снова оказаться дома, в Нормандии, с госпожой Астридой и с Альбериком! Терпеть не могу этого Лотара! Он заносчивый, жестокий и ведет себя совсем не по-рыцарски. Уверен, что никогда не полюблю его.

- Тише, мой господин. Остерегайтесь говорить так громко. Вы не у себя в замке.

- А Карломан трус, - запальчиво продолжал Ричард, не обращая внимания на слова Осмонда, - он даже снега боится, не умеет кататься на коньках! И еще он даже к большой собаке страшится подойти! Помнишь, Осмонд, того красивого волкодава?

- Карломан еще маленький! - возразил Осмонд. - Он на полтора года моложе Вас.

- А я и полтора года назад не был таким трусом! Ты ведь помнишь меня маленьким, Осмонд?

- Перестаньте злословить и хвастаться, лорд Ричард. Лучше возьмите свои четки и молитесь о том, чтобы мы живыми и невредимыми вернулись в Руан. И не забывайте тех добрых правил, которым учили Вас отец Лукас и аббат Мартин.

Ричард начал читать молитвы, перебирая янтарные четки. Преклонил колени для молитвы и Осмонд. Затем Ричард улегся на роскошную кровать орехового дерева, с занавесями и витыми столбами. Осмонд воткнул у двери свой кинжал, чтобы ее труднее было открыть. Затем он проверил, нет ли за гобеленами потайного хода. После этого собрал в охапку камышовые коврики и улегся на них поперек двери. Маленький герцог вскоре уснул, а его молодой вассал еще долго лежал без сна, размышляя об опасностях, которые, возможно, окружали мальчика.

Глава VII. Гордый сокол спасен!

Но первые дни в королевском замке прошли спокойно. Казалось, Людовик в самом деле намеревался исполнить обещание, данное Харкуту, и воспитывать мальчика наравне со своими собственными сыновьями, оказывая ему должное почтение.

За Ричардом хорошо присматривали, у него было свое место за столом, он учился, ездил верхом и играл вместе с принцами. Жаловаться ему было не на что, разве что на некоторую холодность и невнимание, что иногда проявляли по отношению к нему король и королева. Но слово они пока что держали.

Гербера поначалу опасалась, что Ричард дурно повлияет на детей, он показался ей слишком грубым и неуклюжим. Ее очень обидела неучтивость маленького герцога во время их первой встречи. Теперь королева почти не разговаривала с герцогом, лишь иногда делала ему замечания. Но, по правде сказать, Ричард частенько их заслуживал.

Что касается мальчиков-принцев, с которыми Ричард общался куда чаще, то у него сложились хорошие отношения с Карломаном, робким и слабосильным ребенком. Ричард смотрел на Карломана сверху вниз, но был добр к нему, как бывает добр старший и сильный к младшему и слабому. Пожалуй, Ричард относился к Карломану куда лучше, чем Лотар. Неудивительно, что Карломану новый друг нравился все больше и больше. Все в Ричарде восхищало Карломана - и то, какой он сильный, и то, какой храбрый.

Совсем по-иному сложились отношения с Лотаром. Ричард вправе был ожидать от него приязни и расположения, ведь Лотар приходился крестником отцу Ричарда, а в те времена это считалось не менее значимым, чем кровное родство.

Мать очень баловала Лотара, придворные относились к нему подобострастно, как к наследнику престола. Он привык проявлять природную властность и свирепый нрав, утверждая тем самым свою власть. Он всегда поступал по-своему, и никто не смел указывать ему на ошибки. Но слабое здоровье делало его капризным, раздражительным и скрытным. А боязливость, которую он старательно скрывал от всех, часто толкала мальчика на жестокости. Он бывал жестоким, когда чего-то пугался или, наоборот, когда воображал себя храбрым и мужественным.

Лотар постоянно задирал младшего брата. Никто не осмеливался возражать старшему сыну короля, все терпели его злой нрав. А если ему не повиновалось какое-нибудь животное, он наказывал его беспощадно. Когда лошадь взбрыкнула и сбросила его, он приказал стегать бедное существо кнутом до кровавых ран. Однажды он дразнил куском мяса собаку, и додразнился до того, что та его укусила. Лотар тогда настоял, чтобы собаку убили. Но самое худшее произошло, когда охотничий сокол клюнул его в палец. Это и вправду было очень больно, и Лотар казался обезумевшим от бешенства. Он велел раскалить докрасна два гвоздя и проткнуть несчастной птице глаза.