Маленький герцог - [10]

- Прощайте, сэр, - проговорил Ричард, взволнованный до глубины души.

И пока герцог в сопровождении сэра Эрика шел к дверям, Ричард не сводил с него глаз.

- Все, что он говорил, верно и справедливо. Но я не доверяю бретонцам,- пробормотал Бернард.- Ненависть слишком глубоко засела в них.

- Он хорошо знает французского короля, - вмешался Райнульф де Феррьер. - Они когда-то вместе находились в ссылке при дворе английского короля Ательстана.

- Да, и лишь благодаря герцогу Вильгельму и Людовику Французскому Алан и до сих пор не остался в изгнании. Теперь мы увидим, чье благородство стоит дороже - французов или бретонцев. Я же полагаю, что лучше всего доверять нормандской доблести, - ответил Бернард.

- Но доблесть нуждается в поддержке, а кто знает, не опустела ли казна герцога.

Далее беседа продолжилась шепотом. Но все же Ричард заметил, что один из дворян показывал серебряную цепочку и ключик на ней. Мальчик расслышал, что это найдено на теле убитого герцога и что этим ключом несомненно открывается нечто важное.

- Да, да,- с готовностью подхватил Ричард.- Я знаю это. Отец говорил, что это ключ от его сокровища!

Норманны с большим интересом выслушали мальчика. Решено было, что несколько человек, наиболее близких герцогу, немедленно отправятся на поиски тайника. В их числе должны были находиться архиепископ Руанский, аббат Мартин и граф Харкут. Когда они все собрались, то взяли с собой и Ричарда.

По узким неровным каменным ступеням все поднялись в большую темную комнату, служившую покойному герцогу спальней. Трудно было поверить, что здесь жил знатный человек, так все было скромно и просто. Крест над изголовьем низкой кровати без полога, несколько стульев и два больших сундука.

Харкут попробовал открыть один из сундуков, ему это сразу удалось. Но внутри не оказалось ничего, кроме старых доспехов. Граф подошел к другому, чуть меньшему сундуку, искусно украшенному резьбой. Сундук был заперт, но ключ с цепочки легко отпер его. Норманны обступили Харкута, желая поскорее увидеть сокровище герцога.

На дне сундука лежали грубая шерстяная рубаха и пара сандалий, какие носили в то время монахи.

- И это все? - с досадой воскликнул Бернард Датчанин. - О каком же сокровище говорил мальчик?

- Отец сказал мне, что дороже этого сокровища у него нет! - повторил Ричард.

- Это правда, - вступил в разговор аббат Мартин. Тут он и поведал им историю самого дорогого сокровища герцога. Лет пять-шесть тому назад герцог Вилдьгельм, охотясь в глухом лесу, наткнулся на руины монастыря, почти полвека назад разоренного викингами. Оставшиеся в живых два престарелых монаха вышли навстречу герцогу, чтобы приветствовать его и оказать ему и его спутникам гостеприимство.

- О! - воскликнул Бернард, сопровождавший тогда герцога.- Я до сих пор не могу забыть вкус их хлеба. Мы еще спросили их, смолота ли мука из тех же злаков, какие растут у нас в Норвегии.

Вильгельм, тогда еще совсем молодой человек, с презрением отказался от этого жалкого угощения и, кинув старикам горсть золота, галопом поскакал дальше - наслаждаться охотой. Он отстал от своих спутников и, оказавшись в глухой чаще в полном одиночестве, наткнулся на свирепого медведя. Дикий зверь повалил его, сильно помял и оставил лежать без чувств. Спустя некоторое время спутники отыскали герцога, подняли и отвезли к развалинам аббатства.

Старые монахи охотно приняли герцога и оставили в своем бедном жилище. Едва очнувшись, Вильгельм искренне попросил у них прощения за свою гордыню и презрение к их нищете, смирению и страданиям.

Герцог всегда был привержен Добру и отвергал Зло. Но нападение зверя и последовавшая за этим длительная болезнь сделали его еще более вдумчивым и серьезным. Он уже приготовился умереть, и мысли о жизни вечной теперь занимали его более, чем все земные дела, войны и власть. Он отстроил монастырь, щедро одарил старых монахов и вызвал из Франции Мартина, чтобы тот стал настоятелем монастыря.

Герцог любил молиться в обители, беседовать с настоятелем и слушать, как тот читает Священное Писание. Вильгельм осознал, что его богатство, знатность и власть, которой он облечен, являются великим искушением. Поэтому однажды он пришел к настоятелю Мартину и умолял, чтобы аббат позволил ему сделаться одним из смиренных монахов. Но Мартин не велел ему давать обет. Он ответил Вильгельму, что тот не имеет права пренебрегать своими обязанностями, связанными с управлением герцогством, поскольку Бог призвал его именно к этому.

«Грех,- сказал монах,- великий грех уклоняться от бремени, возложенного Богом во имя защиты твоего народа. Нет лучшей возможности послужить Господу, нежели вершенье справедливости среди людей и защита их прав. Герцог сможет прервать свои труды, покинуть мирскую суету и искать отдохновения в монастыре только тогда, когда исполнит все, предначертанное ему свыше, и когда его сын настолько повзрослеет, чтобы самому править Нормандией».

Но Вильгельм продолжал мечтать о мирной жизни в монастырском уединении, потому и хранил, как сокровище, смиренную одежду послушника, надеясь, что рано или поздно наденет ее и обретет мир и покой.