Маленький человек - [14]
Но соседи коммерсанта тоже оказались не робкого десятка. Собравшись всем домом у его дверей, они притащили молотки, топоры, плоскогубцы и садовые лопаты, которыми несколько дней колотили по железной двери, корёжа и ломая её. А когда открыли, то упёрлись в вытянутую двустволку, которую дрожащими руками сжимал коммерсант.
— А ну-ка, давай сюда! — крикнула тётка из пекарни, бесстрашно выхватив ружьё.
Соседи схватили коммерсанта за волосы, руки, ноги и одежду и поволокли вниз по ступенькам, а он, отсчитывая костями этажи, пожалел, что поселился на последнем.
— Открывайте! Мы ведём его! Открывайте! — кричали из окна жильцы, и бандиты, поплевав на руки, взялись разбирать баррикады.
Несчастного коммерсанта затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении. Его квартира ещё много лет пустовала, покорёженной дверью напоминая о днях заточения, но потом в неё въехал новый жилец, который обил дверь кожей, уверяя, что купил квартиру у того самого коммерсанта, которого видел живым и невредимым в нотариальной конторе.
Когда Саам появлялся в приюте, мальчишки, облепив бандита, галдели и дрались, пытаясь обратить на себя его внимание.
— Я на борьбу хожу, всех побеждаю, я тебе пригожусь!
— Я через форточку в квартиры лазил, а папка караулил. Я и сейчас в любую форточку влезу!..
— Саам, возьми меня в банду!
Малолетки сдавали часть наворованного в общую кассу, приучаясь к иерархии, а бандиты помогали тем, кто попадался. Сотрудница детской комнаты полиции, мужеподобная высокая женщина-майор с тёмными усами над тонким, вытянутым ниткой ртом, отпускала детдомовских воришек, выбрасывая протоколы в корзину для мусора, которую носком сапога задвигала под стол. У женщины были глаза, как высохшие лужи, — они всегда были на мокром месте, но никогда не плакали.
— Маленькие бандиты, — недовольно косился на майора сержант, приволакивавший воришек с рынка.
— Думаешь, в колонии их исправят? — отправляла она в корзину очередной скомканный протокол. — У них и так судьбы ломаные-переломанные, а там и вовсе на куски порубят. Выйдут озверелые, ненавидящие.
Но сержант, слушая её, кривился в ухмылке, зная, что женщина боится мальчишек больше, чем они её, и, получая подарки от Саама, отводит в сторону мокрые глаза.
Самых толковых ребят бандиты собирали в отряд малолетних. На заброшенной стройке, которую обходили стороной бомжи и собаки, их учили драться, стрелять из пневматики и скрываться от погони, так что, выходя из детдома, они становились полноправными членами банды. Саама они звали «отцом», и за это слово, мячиком прыгавшее на языке, готовы были на всё.
— Маленький у нас город, — опершись на бетонную плиту, смотрел на мальчишек Саам, — не развернёшься. С нашими-то ребятами мы бы горы свернули!
— Лучше быть смотрящим за маленьким городом, чем лохом в столице, — заржал его товарищ.
Дождь бил в стекло, и стекавшие ручьи кривили дома, фонари и бегущих под зонтиками пешеходов. В «Трёх лимонах» было шумно, от женского смеха звенели стаканы, а разговоры закипали, выплёскиваясь, словно убежавшее с плиты молоко.
— Убери бандитов — начнётся беспредел! — оттягивая ворот рубашки, пожимал плечами Антонов. — Попробуй, удержи их в узде, — кивнул он на соседние столики.
Когда открылся его первый магазин «Бизант», он сам стоял за прилавком, улыбаясь каждому посетителю. А теперь его магазины были на каждой улице, и Антонов улыбался только отражению в зеркале. Когда Каримов узнал, что «Бизант» расшифровывается как «бизнесмен Антонов», он хохотал до колик, примеряя клички на остальных: Кротова он окрестил «Мэкром», а Требенько «Начтребом». Провинция, как младшая сестра, донашивает платья за старшей, которые висят на ней, словно тряпка, превращаясь из модных нарядов в смешные обноски.
— Почему я должен иметь дело с убийцей и разбойником?! — плаксиво спрашивал Кротов.
Антонов, посмеиваясь, оглядывался на проходящих девиц, закусывая рюмку лимонной долькой, а Кротов кривился, словно у него во рту становилось кисло. Они были похожи, будто один был зеркальным отражением другого, и тем, кто смотрел на них, казалось, что в глазах двоится.
— Я тоже не пальцем деланный, а с ними уже двадцать лет дело имею. Хорошо было чистеньким оставаться, когда мы с Требенько всю грязную работу делали.
Кротов, обидевшись, уткнулся в тарелку.
— Ты бизнесмен, а я государев человек, не для себя же работаю, — выплёвывал он слова вместе с оливковыми косточками. — Ты лысину на чужих подушках протёр, а я — затылок чесал за всех вас.
Антонов, запрокинув голову, расхохотался, вспоминая аварию на электростанции, когда провода лопались, как старые вены, а дома таращились пустыми глазницами и, словно уши, оттопыривали телевизионные тарелки, оглохшие от тишины. Оглядываясь на обесточенный город, с высоты сопки казавшийся чёрным котлованом, Кротов бежал на служебной машине, прижимая к груди туго набитый чемодан.
Зима в тот год была такая холодная, что дома промерзали насквозь, и люди спали в свитерах и шапках, натянув одеяла на голову. Изношенные сети давно не ремонтировались, и вначале провода, покусанные морозами, выходили из строя в разных концах города, оставляя без света то одни дома, то другие. А потом авария случилась на главной станции, и весь город опустился в непроглядную тьму.
11 рассказов о жизни и смерти. Военное прошлое и криминализированное настоящее. Реалистическое повествование и фантасмагорический сюжет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он — неудавшийся писатель. Ему пятьдесят. Его философия — жить ради жизни, наслаждаться каждым днем, любой встречей, находить красивое в обыденном и сложное в простом. Она — актриса. Ей нет и двадцати. На сцене она с пяти лет, и, сыграв сотни чужих характеров, она осталась без своего… У нее нет собственных чувств, переживаний, мыслей. Она как белый лист бумаги… У обоих в запасе очень мало времени. За несколько оставшихся для жизни месяцев им нужно успеть ответить на свои вопросы и исполнить свои мечты.
Статьи московского прозаика и публициста Елизаветы Александровой-Зориной посвящены современной геополитике, духу нашего времени, взаимоотношениям России и Беларуси с окружающим миром. Бескомпромиссный взгляд, острая полемичная манера не оставят читателя равнодушным.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.