Маленький, большой, или Парламент фейри - [16]
Любопытная подробность: все эти люди сумели извлечь выгоду из всеобщего запустения тамошних фермерских хозяйств в те времена. Из пятиугольника, образованного пятью городками вокруг Эджвуда, разорившиеся мелкие фермеры уезжали в Город и на Запад, а их дома, спасаясь от экономических затруднений, занимали поэты с кроткими лицами. Вряд ли странно, что представители того узкого кружка (а до наших дней дожили немногие) в годину величайшего для страны бедствия сознательно отказывались от военной службы; неудивительно и отсутствие всяких зримых напоминаний о свершавшихся ими гротескных и тщетных мистериях.
В летнем доме Дринкуотера и поныне обитают его наследники. Продолжая служить образцом архитектурной причудливости, он располагается на довольно обширном участке, однако доступ для посетителей не предусмотрен».
Эльф?
— Нам вроде бы надо потолковать, — начал разговор доктор Дринкуотер. — Где вам удобней присесть?
Смоки опустился в глубокое кресло с кожаной обивкой. Доктор Дринкуотер, расположившись на большом мягком диване «честерфилд», провел рукой по густой шевелюре, цыкнул зубом и в качестве предисловия хорошенько прокашлялся. ( Смоки замер в ожидании первого вопроса.
— Вы любите животных? — спросил доктор.
— Как сказать, — замялся Смоки, — я почти не имел с ними дела. Но мой отец любил собак. — Доктор Дринкуотер разочарованно покачал головой. — Я всегда жил в городах или в пригородах. Мне нравилось слушать пение птиц по утрам. — Смоки помолчал. — И я читал ваши рассказы. Думаю… думаю, они очень правдивы. — Он улыбнулся (как тотчас же осознал, с омерзительным подобострастием), но доктор Дринкуотер, казалось, ничего не заметил, а только глубоко вздохнул.
— Полагаю, — заговорил он снова, — вам ясно, во что вы ввязываетесь.
Теперь уже Смоки пришлось откашляться, прежде чем ответить:
— Да, сэр, конечно, я понимаю, что не могу предложить Элис… э-э… того великолепия, к какому она привыкла. По крайней мере, пока не могу. Но я… я буду стараться. У меня неплохое образование — правда, не совсем официальное, но я веду поиски, как использовать свои знания. Я могу преподавать.
— Преподавать?
— Классические языки.
Доктор, вскинув глаза, разглядывал высокие полки, отягощенные томами в темных переплетах.
— Хм. В этой комнате у меня всегда начинается нервная дрожь. Иди, поговори с мальчиком в библиотеке, велела Ма. А я всячески избегаю сюда заглядывать. Так что именно вы преподаете? Я как-то прослушал.
— Видите ли, пока что еще не преподаю. Только пытаюсь — ну, как бы втянуться, что ли.
— А писать вы умеете? Я имею в виду ваш почерк. Для учителя это очень важно.
— О да. Почерк у меня хороший. — Пауза. — И у меня есть немного денег, я получил наследство…
— А, деньги… Об этом заботиться нечего. Мы достаточно богаты. — Усмехнувшись, доктор Дринкуотер откинулся на спинку дивана «честерфилд», обхватив согнутое под фланелевыми брюками колено до странности маленькими руками. — Богаты, как Крез. Главным образом, благодаря моему дедушке. Он был архитектором. А кроме того, мне платят за публикации. И еще нам дали хороший совет. — Он как-то непонятно, почти с сожалением, посмотрел на Смоки. — Так что на хороший совет вы можете всегда рассчитывать. — Затем доктор Дринкуотер, словно уже сообщив этот совет Смоки, разогнул ноги, хлопнул себя по коленями поднялся с дивана. — Ну, мне пора. Увидимся за обедом. Всего доброго. Не слишком перенапрягайтесь. Завтра вам предстоит долгий день. — Последнюю фразу доктор Дринкуотер произнес уже за дверью, куда вылетел чуть ли не пулей.
Смоки заметил их за стеклянными дверцами над головой доктора Дринкуотера, сидевшего на диване. Оставшись один, Смоки залез с коленями на диван, повернул витой ключ в замке и распахнул дверцы. Там они и стояли, все шесть томов, в соответствии с путеводителем, аккуратно расположенные по толщине. Рядом с ними стояли вплотную или лежали стопками другие тома — вероятно, переиздания. Смоки вынул самый тонкий том — толщиной эдак с дюйм. «Архитектура загородных домов». Переплет украшала гравированная на металле надпись косыми буквами в викторианском «сельском» стиле, с ответвляющимися побегами и листьями. Оливковый цвет мертвой листвы. Смоки пролистал плотные страницы. Перпендикулярная готика в чистом виде или ее варианты. Итальянская вилла, пригодная для проживания на открытой местности. Дома в тюдоровском стиле и подновленном неоклассическом — целомудренно помещены на отдельных листах. Коттедж. Особняк. На каждой гравированной иллюстрации дома окружены тополями или соснами, здесь — фонтан, там — гора; кое-где чернеют фигурки немногих посетителей — или же гордых владельцев, явившихся вступить в права собственности? Смоки подумал, что если бы эти иллюстрации отгравировать на стекле и все до единой разом поместить в населенную мошками полосу солнечного света, бившую из окна, то из них бы составился Эджвуд, такой, каков он есть. Смоки пробежал глазами кусочек пояснительного текста, в котором указывались тщательно выверенные размеры, перечислялись дополнительные вариации по прихоти заказчика, полностью приводился занятный перечень расценок (каменщики, работавшие за десять долларов в неделю, давно переселились на тот свет и унесли с собой в могилу секреты своего мастерства); как ни странно, в книге содержались и рекомендации, какой именно тип дома лучше всего отвечал характеру и роду занятий того или иного человека. Смоки вернул том на место.
Волшебники, чародеи, сверхлюди, обладающие воинственным, а порой и склочным характером и ведущие весьма странный образ жизни…Последний сборник Гарднера Дозуа (1947–2018), одного из величайших редакторов и энтузиастов фантастики, расскажет читателю:– о Джеке-попрыгунчике, неуловимом грабителе, попавшем в неожиданную ловушку,– о последних днях Умирающей земли, – о противостоянии Севера и Юга США, в котором ярчайшую роль играют магические модификаторы своих тел, поедающие кости волшебных созданий,– о том, как опасна может быть ничем не ограниченная власть – и в первую очередь для обладающего этой властью,– о спонтанных превращениях и хитроумных магических уловках, – о том, почему нельзя связываться с высшими силами, и о многом, многом другом.17 любовно отобранных историй об интригах и приключениях в мире волшебства и магии!
Четвертый романы тетралогии «Эгипет». Издан на русском языке впервые. Джон Краули.Бесконечные вещи (роман, перевод А. Вироховского) Джон Краули. Последнее замечание автора Об авторе Перевод А. Вироховского под редакцией М. Ростиславского.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Почему считается, что цыгане умеют предсказывать будущее?Почему на долларовой банкноте изображены пирамида и светящийся глаз?Почему статуя Моисея работы Микеланджело имеет рожки на голове?Потому что современной эпохе предшествовал Эгипет; не Египет, но — Эгипет.Потому что прежде все было не так, как нынче, и властвовали другие законы, а скоро все снова переменится, и забытые боги опять воцарятся в душах и на небесах.Потому что нью-йоркские академические интриги и зигзаги кокаинового дилерства приводят скромного историка Пирса Моффета в американскую глушь, тогда как Джордано Бруно отправляется в странствие длиною в жизнь и ценою в жизнь, а Джон Ди и Эдвард Келли видят ангелов в магическом кристалле.Обо всем этом — в романе «Эгипет» несравненного Джона Краули; первом романе тетралогии, которая называется — «Эгипет».
«Когда кончается мир, для каждой живой души он кончается по-своему», — утверждает Краули. Так, для героев «Дэмономании» повседневные заботы волшебным образом трансформируются в нечто запредельное, выявляя силы, светлые и темные, что управляют их жизнью. Историк Пирс Моффет, думая, что пишет книгу о магии прошлого, открывает для себя магию настоящего. Его новая любовь Роз Райдер, живущая словно во сне, оказывается в секте, где ей сулят избавление от терзающих ее демонов. А маги эпохи Возрождения Джон Ди и Джордано Бруно призраками бродят в современном американском городке; их биографии, реальные и мнимые, будто разыгрываются заново, являя собой ключ к будущему.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, который безусловен в прозе Юрия Мамлеева, ее исход — таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 4-й том Собрания сочинений включены романы «После конца», «Вселенские истории», рассказы ХХI века.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
«Я стиснул руки, стараясь удержать рвущееся прочь сознание. Кто-то сильный и решительный выбирался, выламывался из меня, как зверь из кустов. Я должен стать собой. Эта гигантская змея — мое настоящее тело. Чего же я медлю?! Радужное оперение дракона слепило меня. Я выкинул вперед когтистую лапу — и с грохотом рухнул, увлекая за собой столик и дорогой фарфор».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Конспирологический детективный роман про хороших людей в скверной ситуации с элементами сюрреализма, дарк фэнтези и неонуара.
Историческая фантасмагория Эдуарда Дворкина отсылает читателя в причудливо трансформированную действительность предреволюционной России. В этой действительности Владимиру Ленину не удается возглавить революционное движение, поскольку его устраняет более молодой и решительный конкурент. На фоне этой коллизии гений от музыки Скрябин то и дело попадает в опасные ситуации, из которых его неизменно вытаскивает верный друг и великий мыслитель Плеханов — личность, сильная не только духом, но и телом.
Впервые на русском — новый роман Брэдбери.Роман, писавшийся более полувека — с 1945 года до 2000-го — от одной символической даты до другой.Роман, развившийся из рассказов «Апрельское колдовство», «Дядюшка Эйнар» и «Странница», на которых выросло не одно поколение советских, а потом и российских читателей. Роман, у истоков которого стоял знаменитый художник Чарли Аддамс — творец «Семейки Аддамсов».И семейка Эллиотов, герои «Из праха восставших», ничуть не уступает Аддамсам. В предлагаемой вашему вниманию семейной хронике переплетаются истории графа Дракулы и египетской мумии, мыши, прошедшей полмира, и призрака «Восточного экспресса», четырех развоплощенных кузенов и Фивейского голоса…
Роман-антиутопия талантливого английского писателя А. Гарленда о самосознании наших молодых современников, выросших в городских джунглях в условиях глобальной коммерциализации мира.Архетипический мотив поисков земного рая, его обретение и разрушение обнаруживают внутреннюю противоречивость и духовный трагизм поколения без иллюзий.Сочетание серьезной проблематики с сюжетной динамикой, оригинальность стилистических решений делают книгу Гарленда достойной внимания широкого круга читателей.
Элен — любовница женатого мужчины. Конечно, она просит его жениться на ней, конечно, он всегда отказывает. Однажды она исповедуется в своём грехе католическому священнику-ирландцу, и положение меняется.
В своем первом большом романе «Смерть — дело одинокое», написанном через 20 лет после романа «Что-то страшное грядет», мастер современной фантастики Р. Брэдбери использует силу своего магического дара совершенно по-новому и дарит нам произведение, которое является вкладом в жанр крутого детектива и одновременно с мягкой ностальгией воскрешает в памяти события 1949 года и маленький городок Венеция в Калифорнии.