Маленькие дети - [92]

— Такие вещи никогда не бывают вовремя. Но мы уже слишком долго были несчастливы вместе.

— И что же мне делать с Люси? — вслух подумала Сара.

— Пожалуйста, не волнуйся об этом. Я о ней хорошо позабочусь. О вас обеих. Можешь оставить себе машину и дом. Я просто хочу начать все сначала.

— Хорошо. Ладно. Как хочешь. Не стоит обсуждать все это по телефону. Наверное, мне надо найти адвоката, да?

— Да. Конечно, да. Это очень разумно. — Он помолчал. — Сара?

— Что?

— Я приехал сюда специально, чтобы встретиться с другой женщиной. Я познакомился с ней через Интернет. Я просто думаю, ты должна об этом знать.

Она тоже немного помолчала, переваривая эту информацию, пытаясь разглядеть внутри себя хоть малейший признак ревности или обиды. Напрасно. Она ничего не чувствовала.

— Ладно, — сказала она наконец.

— Ладно? — Ричард был удивлен и, кажется, обижен. — Это все, что ты можешь сказать?

«Господи, ну что он хочет услышать? — с досадой подумала Сара. — Неужели я должна сказать ему правду о том, что мне жаль эту женщину, которая, наверное, пока не подозревает, что он совсем не такой милый человек, каким кажется? А кроме того, ничего нельзя знать заранее. Может, с новой женщиной и Ричард станет другим человеком».

— Делай то, что ты должен делать, — сказала она вслух.

В кухню вошла Люси, еще в мокром купальнике, с игрушечным стетоскопом, висящим на шее, и влажными, растрепанными волосами. Она посмотрела на мать подозрительно и настороженно, как будто слышала весь предыдущий разговор.

— Папочка? — спросила Люси.

Сара кивнула.

— Тут твоя дочка, — сказала она Ричарду. — Хочешь с ней поговорить?

— Не сейчас. Мне надо бежать. Просто скажи ей, что папа ее любит, хорошо? Я приеду через пару недель, и тогда мы ей все расскажем. Сделаем все по-семейному, ладно?

— Конечно, — пробормотала Сара, у которой от массы противоречивых эмоций начала кружиться голова. Что-то чудесное произошло в очень неудачный момент. Теперь все запуталось, но зато она свободна. Ричард уходит сам. Дом остается ей. — Это правильно. Сделаем все по-семейному.

— Что сделаем по-семейному? — спросила Люси, когда Сара повесила трубку. — Что?

— Ничего. — Сара старалась не смотреть в глаза дочери. — Ничего, детка. Все в порядке.

* * *

Ричарда удивило спокойствие, с каким Сара приняла его новость. Он ни минуты не сомневался, что в конце концов они придут к соглашению, но все-таки подготовил себя к тому, что вначале придется выдержать скандалы и упреки, вроде бы неизбежные, если бросаешь жену и ребенка. Во всяком случае, так все происходило при первом разводе. Пегги терзала его несколько лет, прежде чем нашла в своем сердце силы простить. Но Сара принадлежит к другому поколению. Женщины ее возраста стали гораздо более независимы, и их меньше пугает развод и перспектива в одиночку воспитывать ребенка. Она отреагировала так мирно, что Ричард почти пожалел о том, что сразу же завел разговор о доме, не посоветовавшись предварительно с адвокатом. Он вообще совершенно не обдумал стратегию перед разговором с женой, чего никогда не позволил бы себе, если бы речь шла о бизнесе.

Наплевать, сказал себе Ричард, не стоит из-за этого портить нервы. Он захлопнул мобильный телефон и минутку посидел, закрыв глаза и ни о чем не думая — просто наслаждаясь ласковым калифорнийским теплом, совсем не таким свирепым, как полуденный жар у него дома. Мысль, которая уже давно стала клише, пришла ему в голову и поразила своей справедливостью: здесь, в Калифорнии, жизнь гораздо легче, чем в других местах. Ричард глубоко вдохнул в легкие пропитанный ароматом эвкалиптов воздух. По телу разлилась восхитительная легкость, как будто он сбросил с себя свинцовый костюм. Наверное, так и живут счастливые люди, подумал он. Препятствия сами падают перед ними еще до того, как они собрались с силами, чтобы их опрокинуть.

* * *

Как ни странно, Ронни нравилось ходить в больницу. Там все относились к нему дружелюбно. Люди улыбались ему в лифтах и коридорах и вели себя так, словно он имеет такое же право находиться здесь, как и они, что нечасто случалось с Ронни в обычной жизни.

Он, конечно, понимал, что они улыбаются не от особой любви к Рональду Джеймсу Макгорви, отбывшему срок за сексуальное преступление. Они улыбались лишь потому, что его правая рука в шине из стекловолокна висела в петле у него на груди. Только это они и видели, когда смотрели на него: человека со сломанной костью — понятная и вполне решаемая медицинская проблема. Он не был одним из тех загадочных пациентов, которые снаружи кажутся совершенно здоровыми, а изнутри постепенно разрушаются от какой-то страшной болезни. Встречая таких в больнице, люди пугаются и невольно начинают спрашивать себя, какой часовой механизм тикает внутри их собственного вроде бы здорового тела. Ронни со страхом ждал дня, когда у него с руки снимут шину и он потеряет и это маленькое право на человеческое сочувствие. Он даже подумывал о том, не изготовить ли фальшивую шину, которую можно будет носить в магазин, и в библиотеку, и даже в городской бассейн, если сделать ее непромокаемой. Или, в крайнем случае, можно спровоцировать того психа, чтобы он еще раз скинул его с лестницы.