Маленькая повесть о двоих - [21]
Тарас, скажем, о своем рассказывал, а я и сам это переживал: кажется, все могу. Все! Самое-самое. Один против мессершмиттной сотни выйти! Потому что машина в руках сильная, мчит со скоростью и огнем дорогу пробьет. А главное: в полете такие силы сразу чувствуешь в себе! Как водопад!.. Ну что, Дымба?
—◦Через полчаса,◦— доложил Дымба.
—◦Хорошо. Стало быть, так и будет… Ну вот, поднялись на задание. Легли на курс. Кучевые облака, помню, здоровые толпятся. Одно торчит как гриб на ножке. Заметное облако, Тарас немного сзади меня. Завис, покачивается. И вдруг гляжу: ни с того ни с сего сваливается на крыло и режет ножку этому «грибу»! Ох я ему, в нарушение правила не переговариваться по пути на действие,◦— я ему выдал! Еще бы за мухами стал гоняться!.. Была у него тоже особенность: кучевые облака любил. Говорил, что между них видел себя, как среди гор Испании: огибаешь вершины, ныряешь в ущелья, несешься над широкими песчаными пляжами, бухтами… Поднимаемся к району задания — сплошняком тучи. Видим, точно: «юнкерсы» к ним жмутся и «мессеры» тут же. Минута — и пошло! Бой вовсю! Дали мы им! Разметали по сторонам! Я одного сразу резанул — чуть его же обломком не шарахнуло! Ну и!..◦— Савский с силой трахнул кулаком, и рука упала на постель.
На эту руку положил свою Дымба, сжал слегка.
—◦Вы тогда сели, а кабину не открываете. Стоит машина как мертвая. Подумали, ранен. Бросились, на крыло лезем, фонарь рванули. А вы сидите — вроде живой. И крови нет. Вдруг как ругнетесь! И наружу. Пошли на доклад. Никому ни слова. Одно слышим: «Дураки! Дураки!»
Яростно так, будто мы в чем виноваты…
—◦Да меня прервали!◦— резко приподнялся и почти закричал Савский.◦— Сижу, в десятый раз прокручиваю память, складываю умом и не могу доказать себе, что не виноват, ну не за что себя ненавидеть. Как же не виноват — не успел к нему! Как же без ненависти — ничем помочь не смог! Он закрыл меня, пожертвовал! А я ничего не мог сделать! Как же не виноват: зазевался! Так глупо сунулся! Он и рванулся закрыть — не ожидал от меня такого! Я его преданность, дружбу под пули подставил. Еще как виноват!.. Я ведь навсегда и не знаю: что он, как с ним? А может, сел раненый. С памятью случилось что. И жив сейчас. Это бывало так. Может, совсем рядом. А может, в плен попал и в лагере погиб. Где искать?
Я потом туда приезжал, в те места, расспрашивал, обломки искал. Ничего. Самолет не танк — врежется, и через тридцать лет только случайно находят. Я-то увернулся, оглянулся раз-другой, сколько успел. Вижу: камнем падает машина Тараса и голова как будто вся в крови. Дальше вижу: уже одно крыло торчком из туч. Режет их, как плавник акулы по морю. А значит, пытался держать еще машину. Я и еще раз — мне уже на хвост фашист садился — глянул: нет!.. Понимаете, это же какой настоящий герой! Он за своей всепланетной республикой да Испанией и мать родную не вспоминал или, как все,◦— девушку какую. А тут разом: ради меня — нет ничего! Все отдал! За одну мою жизнь!..
Савский откинулся на подушку, замолк. Дымба казался спокойным. Сосредоточенно смотрел перед собой. Он даже, наверное, не заметил, как вошла жена со шприцем в руках, как Савский попытался слабо посердиться, до положенного укола час, и она ответила еле слышно: «Заработал лишний». Дымба с первых же слов заговорил как всегда ровно. Но по глазам судя — далеко ушел в себя. Скорее всего, он снова стоял там, на поле, и ждал. Ждал, как и положено механикам, у которых в войну была своя судьба: вместе с самолетом чаще всего теряли и боевого друга. Сразу двух родных!
—◦В тот раз другие вернулись все. Дожидались какое-то время, как заведено. Потом говорят: «Горючее — точка!» — «А если сел где?» — возражаю. «Ну сел так сел». И все побрели в разные нужные себе стороны. Ну а я все равно стою… Стою и стою… Облака по краям как степные заставы. Молчат себе тоже. От солнца теплый дождь. Ну и жаворонки все равно пели. Что им!..
Мы победим, Медведкин!
Как бы я счастливо не жил. Пусть у меня будут самая лучшая в мире работа, самая красивая на свете жена и самое радостное состояние души. Я оставлю все.
Потому что мне не хватает покоя, пока умирают от голода и убивают беззащитных.
Да, Медведкин, Земля станет Республикой!..
Маленькая повесть о двоих
Молиться… У меня в сердце были одни проклятия!
М. Ю. Лермонтов (из письма)
Часть первая
Сергей Павлович Названцев только что встал, побрился и стоял в коридоре перед своим купе. Там еще спали, окно наглухо закрыто непроницаемой шторой, а поезд уже шел по Прибалтике, где он никогда не бывал и которую знал только по альбомам, открыткам да понаслышке. Пейзаж: голые ветви, черные стволы, за ними аккуратные домики, а за их дворами опять черные стволы, голые ветви, все это, окутанное серой мартовской сыростью, чем дальше, тем сильнее,◦— ему не нравился. Неприветливостью и замкнутостью отдавало,◦— Он ощущал это тревожно. Ему казалось, он вторгается в чужие пределы непрошеным гостем и что его вторжение не обернется добром ни ему, ни этому чужому миру, как и всякое вмешательство в иную жизнь без ее спроса и воли. Но скорее всего домики, стволы, ветви, морось были ни при чем. Просто страх, который появляется, когда едешь неизвестно куда и зачем. Засиделся в родном углу.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
Виктор Григорьевич Зиновьев родился в 1954 году. После окончания уральского государственного университета работал в районной газете Магаданской области, в настоящее время — корреспондент Магаданского областного радио. Автор двух книг — «Теплый ветер с сопок» (Магаданское книжное издательство, 1983 г.) и «Коляй — колымская душа» («Современник», 1986 г.). Участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей.Герои Виктора Зиновьева — рабочие люди, преобразующие суровый Колымский край, каждый со своей судьбой.
Александр Никитич Плетнев родился в 1933 году в сибирской деревне Трудовая Новосибирской области тринадцатым в семье. До призыва в армию был рабочим совхоза в деревне Межозерье. После демобилизации остался в Приморье и двадцать лет проработал на шахте «Дальневосточная» в городе Артеме. Там же окончил вечернюю школу.Произведения А. Плетнева начали печататься в 1968 году. В 1973 году во Владивостоке вышла его первая книга — «Чтоб жил и помнил». По рекомендации В. Астафьева, Е. Носова и В. Распутина его приняли в Союз писателей СССР, а в 1975 году направили учиться на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького, которые он успешно окончил.
Владимир Вещунов родился в 1945 году. Окончил на Урале художественное училище и педагогический институт.Работал маляром, художником-оформителем, учителем. Живет и трудится во Владивостоке. Печатается с 1980 года, произведения публиковались в литературно-художественных сборниках.Кто не помнит, тот не живет — эта истина определяет содержание прозы Владимира Вещунова. Он достоверен в изображении сурового и вместе с тем доброго послевоенного детства, в раскрытии острых нравственных проблем семьи, сыновнего долга, ответственности человека перед будущим.«Дикий селезень» — первая книга автора.
Евгений Валериянович Гропянов родился в 1942 году на Рязанщине. С 1951 года живет на Камчатке. Работал на судоремонтном заводе, в 1966 году закончил Камчатский педагогический институт. С 1968 года — редактор, а затем заведующий Камчатским отделением Дальневосточного книжного издательства.Публиковаться начал с 1963 года в газетах «Камчатская правда», «Камчатский комсомолец». В 1973 году вышла первая книга «Атаман», повесть и рассказы о русских первопроходцах. С тех пор историческая тема стала основной в его творчестве: «За переливы» (1978) и настоящее издание.Евгений Гропянов участник VI Всесоюзного семинара молодых литераторов в Москве, член Союза писателей СССР.