Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини [заметки]

Шрифт
Интервал

1

Доктор (итал.).

2

По слуху (итал.).

3

Небольшой клавесин четырехугольной (реже треугольной) формы с одинарными струнами и звукорядом до 4-х октав.

4

Аккомпаниатор (итал.).

5

Мутация – перелом голоса.

6

«Kyrie» – «Господи», «Qui tollis» – «Взявший на себя» (лат.).

7

Рlain-chant (франц.) – стиль церковного католического одноголосного пения.

8

Творческое направление в музыке, сложившееся в Мангейме (Германия).

9

Тутти – совместная игра всех инструментов оркестра.

10

Простачок (итал.).

11

Браво, маэстро! Да здравствует Россини! (итал.).

12

«in vino ventas» – «истина в вине» (лат.).

13

Божественный маэстро

14

О, я несчастный! (итал.).

15

Внезапно (лат.).

16

для купечества, для дворян (итал.).

17

Пастиччо – паштет (итал.). Так называлась опера, музыка которой заимствована из ранее написанных опер.

18

Театральные условности (итал.).

19

С любовью (итал.).

20

Ибо я всего лишь бедный мелодист (франц.).

21

Цит;. по: Джоаклино Россини. Избранные письма. Высказывания. Воспоминания/ Ред. – сост.,автор вступит, статьи и прим. Е. Ф. Бронфин. Л., 1968…

22

Преимущественно (франц.)

23

Священные письмена (итал.).

Рекомендуем почитать
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».

История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5

«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.

Борис Львович Розинг - основоположник электронного телевидения

Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.

Главный инженер. Жизнь и работа в СССР и в России. (Техника и политика. Радости и печали)

За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.

Освобождение "Звезды"

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Воспоминания о Евгении Шварце

Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».