Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини - [91]

».

Сказать, что Россини застыл в «своем олимпийском спокойствии», что его ничто не волнует и что он ничего не делает, мог только тот, кто плохо знал старого маэстро, или какой-нибудь злопыхатель. Россини всегда интересовали, живо затрагивали проблемы современности. Нет, маэстро никогда не вмешивался в политику. Он не вникал в сложные социально-политические обстоятельства своего времени, прежде всего он был просто музыкантом, однако свободу и справедливость считал естественными принадлежностями каждого человека. Именно поэтому его музыка выражала передовые, революционные идеи. Живя в эпоху окончательного укрепления позиций капитализма, Россини сумел почувствовать основные направления своего времени. В письме своему младшему коллеге Джованни Пачини он с мрачным сарказмом констатирует: «Идеал и чувство наших дней направлены исключительно на «паровые машины», «грабеж» и «баррикады». Это же основные социально-политические тенденции середины века! (Индустриализация, эксплуатация масс, возрастающее революционное движение!) И все же больше всего Россини волновали проблемы искусства. Его не на шутку беспокоило состояние «бельканто, одного из самых прекрасных даров итальянцев!!» Он выступает против «подражательности» в музыке, считая это искусство прежде всего «выразительным». Будучи приверженцем серьезного образования для музыкантов, становится защитником консерваторий, поскольку «их нужно рассматривать отнюдь не как колыбель гениев, – писал он в письме от 21 июня 1868 года директору Миланской консерватории Лауро Росси, – …но как данное провидением поле соревнования, как полезный артистический питомник, из которого черпают капеллы, театры, оркестры, колледжи и т. д.».

И все-таки годы брали свое… Нет, Россини не думал о смерти, для этого его восприятие мира было слишком жизнерадостным. Просто он относился ко всему происходящему с мудрой рассудительностью. Однако однажды композитор поразил пришедшего к нему немецкого музыкального историка и писателя Эмиля Наумана мрачными словами: «Вы застали меня за завершением одного сочинения, которое я предназначаю для исполнения непосредственно после моей смерти». И все же сияющее выражение лица говорившего напрочь отвергало пессимистические мысли. И тут же, чутко уловив искреннее изумление гостя, маэстро с присущей ему мягкостью и легкой иронией объяснил: «О, не подумайте только, что я заканчиваю мое маленькое сочинение, потому что я повесил голову и одержим мыслями о смерти. Я это делаю для того, чтобы оно не попало в руки здешнего господина Сакса и его друзей. Несколько лет тому назад я дал исполнить вокальную партитуру этого скромного труда с аккомпанементом фортепиано. Но как только найдут ее в моем наследии, явится господин Сакс со своим саксофоном или господин Берлиоз с другими великанами современного оркестра, захотят инструментовать мою Мессу и убьют этим мои несколько вокальных голосов, а заодно благополучно прикончат и меня самого. Car je ne suis rien, qu'un pauvre mеlodistel[20] Вот потому-то я и занимаюсь тем, что пишу к моим хорам и ариям сопровождение в старинной манере, т. е. для струнного квартета и нескольких скромно выступающих духовых инструментов, которые не заглушают моих бедных певцов».

Этот разговор происходил в апреле 1867 года, а 13 ноября 1868 в 11 часов 5 минут Джоаккино Россини не стало. Он прожил долгую жизнь. Он знал радости и горести. И всю жизнь он посвятил служению прекрасной госпоже своей души – МУЗЫКЕ. Это был Большой композитор, это был художник, творец, не только продолживший славные традиции итальянского оперного театра, но и привнесший в него много новаторских черт и открывший новые пути его развития. Последнее желание Маэстро исполнили в точности – в «Театр Итальен» в Париже после его смерти впервые прозвучала «Маленькая торжественная месса». И последняя песнь «пезарского лебедя» восхитила и потрясла присутствовавших…

Эпилог

Вот и кончилась наша маленькая повесть… Удивительный все-таки человек был этот Россини! Чтобы понять его, надо много изучать его наследие. Джоаккино Россини не оставил после себя эстетических трудов, однако письма композитора, его высказывания, воспоминания современников достаточно полно раскрывают творческое и жизненное кредо этого человека. Да, погасла пленительно прекрасная звезда на небосклоне итальянского искусства… Но яркие звезды оставляют за собой немеркнущий след. Итальянский композитор был воспитан итальянским оперным театром. И именно тут его влияние оказалось наиболее сильным. Характерные черты и стилистические особенности искусства, к которому принадлежал Россини, в полной мере отразились в его творчестве. Но, ведомый гениальным чутьем подлинного художника, он стремился преодолеть рутинный уклад итальянской оперы, крупнейшей в европейском оперном искусстве, уже к середине XVIII века начавшей сдавать свои позиции. И это удалось. Россини сумел поднять ее на небывалую высоту. Однако творчество «упоительного» Маэстро не только подытоживало 200-летнее развитие оперного театра. С первых шагов на композиторском поприще устремленный к обновлению жанров, своими зрелыми творениями Россини указал пути дальнейшего развития оперного искусства. Влияния, воздействия, новаторство… Вполне справедливо говорить о «смеющемся» авторе «Севильского цирюльника» как о великом итальянском композиторе, потому что «только высокие горы имеют многочисленное эхо» (В. Гюго). «Положительно все великое движение музыкальной драмы нашего времени, – писал русский музыкальный критик А. Н. Сероов, – со всеми ее открывающимися перед нами широкими горизонтами тесно связано с победами автора «Вильгельма Телля».