Маленькая хня - [92]

Шрифт
Интервал

— Не надо, пусть. Он тут мышей ловит. Мыши в шкафу, они там едят печенье, — сказал гражданин Швейцарии и слабой манией руки указал на прикроватную больничную тумбочку.

Забрали мы Петьку на третий день. Хирург, вскрывавший больное Петькино брюхо, подтвердил, что при наличии знакомого врача наш зарубежный друг выздоровеет и амбулаторно. Знакомый врач тут же предъявил себя как гарантию, под которую нам и выдали Петьку.

— Хлористый ему, дня три, — сказал на прощание хирург. Мы кивнули, все четверо.

— Гвоздь есть? — это уже Юра спросил меня, когда мы уложили Петьку в диванную яму. Я даже не спросила, зачем. Просто нашла двадцатку и принесла Юре. Он показал рукой, куда его вколотить. Я сбегала за молотком и выполнила распоряжение врача. На гвоздь Юра повесил капельницу и сказал Петьке:

— Лапу дай. Левую, ага.

Еще через неделю Петька сказал, что, если мы прямо завтра не поедем сплавляться по Кеми, то он повесится на гвозде. И мы поехали, купив сгущенки и сайпися, которого Петьке было нельзя. Рюкзак ему снарядили мой городской, положив туда лишь смену Петькиной теплой одежды. Ему нельзя было поднимать тяжелое. Уже на месте назначения выяснилось, что Петька забыл его дома на гвозде, не идентифицировав как свой, а взял с собой собственный, привычный и совершенно пустой.

А гвоздь в стене так и остался. Я вешаю на него настольную лампу за шнур, чтоб читать перед сном.


Какого-то лета (дневничковое)

Приснилось, как будто беру большие портновские ножницы с зелеными ручками и сквозной дыркой посреди лезвий (эти ножницы реально существуют в природе и живы до сих пор. Это мамины ножницы. Когда братцу Денису было года полтора, он перерезал ими шнур у включенной в розетку настольной лампы, отсюда и дырка), подхожу к зеркалу и аккуратно срезаю себе сначала чёлку, затем — пряди у висков, после чего собираю остальные волосы в хвост и обстригаю его под самый корень.

И очень нравлюсь себе в зеркале после стрижки.

А участок на Океанской продан. Тот самый — с дубом и фундаментом. Квартиру продать будет несложно: в нашем тихом закутке над самым морем постоянно спрос на квартиры.

Я вернулась после сделки с продажей, взяла ножницы, подошла к зеркалу и обстригла себе волосы. Сперва — челку, потом — пряди с висков, а потом собрала остатки волос в хвост и обкорнала его под корень.

Так что тот сон уже сбылся, уже сбылся.

Банцен, ты хочешь в Мск?

Мы будем лететь с тобой в багажном отделении, потому что одного тебя я туда не отправлю.

Он родился мне в ладони. Остальные семеро тоже родились мне в ладони, но Банцену я слишком коротко обрезала пуповину и уже этим самым обрекла нас с ним на совместную жизнь: продавать щенка с потенциальной пупковой грыжей — очень уж много объяснений с будущим владельцем.

И я не знаю, зачем всё-таки полетела туда. Я давно запретила себе возвращаться в то место: меня там больше нет. Ни я, ни Яхтсмен не пытались выяснять подробности происшествия, тем более, что вскоре мы расстались, потому что я отвлеклась на другое и перестала придумывать себе его яхты, а когда обернулась назад, то рядом уже никого не было. И мне совершенно не интересны причины, по которым убивают домики в лесу: в любом случае, эти причины неуважительные. Но меня всё еще тянет оглянуться.

Каждый сам себе Лотова баба.

Впрочем, ничего страшного я там не увидела. Дуб, росший за Домом, почти совсем оклемался после пожара. Он набросал вокруг себя желудей: готовится к продолжению рода. Всё хорошо. Так же пахнет кедрачом. Рядом с фундаментом нашла блюдечко тёмного французского стекла. Привет из той жизни, от которой у меня остался только Банцен.

Я помню, как мне его привезли, целого и почти невредимого, если не считать две продолговатые проплешины на рыжей шкуре — видимо, на него падали горящие щепки — я обняла его и поняла, что три дня не дышала. Я обняла его и впервые сделала нормальный человеческий вдох.

Я и сейчас иногда перестаю дышать, это случается обычно во сне, когда мне снится солнечный квадрат на полу веранды. В Доме всегда было солнечно. Я смотрю на этот квадрат и не дышу, боясь проснуться и перестать его видеть, и чувствую, что еще немного, и уже не смогу вернуться сюда, где этого квадрата нет. И тогда ко мне приходит Банцен, и я всякий раз успеваю вынырнуть, держась за его шею.

Мы будем жить долго, а потом просто поселимся в Доме. Там он наверняка целый, и в нём абсолютно все счастливы, а на полу веранды всегда солнечный квадрат.


Какого-то лета (дневничковое)

«Хорошо в деревне летом?» — пристаёт говно к штиблетам.

Это моя последняя летняя запись. Покупатель на квартиру, мужик с золотой цепью и грустными глазами, долго глядел в окно на Босфор Восточный. «Надо же, море почти совсем замерзло, а я и не замечал», — сказал он.

Я-то, конечно, заметила замерзшее море гораздо раньше: каждый день я смотрю в эти окна и дважды в сутки летаю над Босфором, выгуливая Банцена. Но до последнего, как умела, откладывала зиму. Но завтра —  23 декабря. День рождения Казимировой — самый верный признак окончания лета.


27 декабря

У нас с Банценом билеты забронированы аж на 12 января. Продажа квартиры — десятого. Так что Новый год в Мск мы будем отмечать по дореволюционному календарю.


Еще от автора Лора Белоиван
Какао, цветы и пианино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чемоданный роман

«Город моей мечты из него свалить.Если вы не знаете, где это, я вам расскажу и покажу пальцем на карте. Видите, вот здесь, вот он. Ниже. Правее. Еще правее и еще ниже. Видите, фига? Это и есть небольшой турецкий городишко В., расположенный в самом нижнем правом углу геополитической карты Российской Федерации.Здесь вообще всё по-турецки и сплошной обман: даже Новый год наступает не в полночь, как, например, в Мск или Спб, а на семь часов раньше. Говорят, все дело в расстояниях, но какой дурак поверит, что время от праздника до праздника измеряется километрами.


Новая чайная книга

Однажды писатель Дмитрий Дейч предложил нам собрать «Чайную книгу» – сборник рассказов, персонажи которых пьют чай, а авторы рассказывают читателям о способах его заварки. Так мы и сделали.С тех пор прошло много лет, и даже подумать страшно, сколько чашек, пиал и стаканов чая мы все за это время выпили. И сколько новых историй успели выслушать и рассказать. Самое время собрать «Новую чайную книгу» с новыми историями, и новыми рецептами, и новыми надеждами.Вот она.


Русские инородные сказки - 5

Сказки у нас не заканчиваются и никогда не закончатся. Со временем тексты становятся лучше, а авторов — больше, и вообще все только начинается. Всегда, каждый день, в любую минуту все только начинается, а вы и не знали небось.


Прокотиков

Когда-то у нас с издательством «Амфора» был совместный проект под названием ФРАМ. Мы его придумали, чтобы издавать сборники рассказов разных авторов, тематические и просто хорошие. И действительно издали много прекрасных книг.Проект ФРАМ давным-давно закрылся, а мы с его постоянными авторами стали жить дальше. И писать разные книжки, теперь уже не вместе, а самостоятельно. Ну или не писать. Кто как.С тех пор прошло несколько лет, но, по большому счету, ничего не изменилось – в том смысле, что мы по-прежнему любим друг друга и скучаем по тем временам, когда вместе писали и собирали книжки, и у нас здорово получалось, с каждым годом все лучше.И мы наконец решили, что надо бы снова собраться всем вместе и поиграть в свою любимую игру под названием «Новейшая русская литература.


Авиамодельный кружок при школе № 6

Название этой книги придумал Константин Наумов и любезно разрешил использовать его для сборника рассказов разных авторов, возможность работать с которыми составитель считает одной из самых больших удач в своей жизни.Что скрывается за этим названием? Торжество деперсонализации, все вот эти драгоценные пограничные состояния между памятью и забвением, осознанием и страхом, жизнью и смертью, неведомые территории, откуда мы, храбрые летчики, настоящие бойсы, иногда возвращаемся не просто живыми, а с добычей.Наша добыча – вот она.Книга публикуется в авторской редакции.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.