Маленькая девочка в Эмиратах - [16]

Вторым событием было то, что Мухаммед спас какую-то нищую девушку-студентку, бросившуюся под колёса мчащегося автобуса. Девушка была злая и всё время психовала на Мухаммеда, зачем он её спас. Мухаммед не нашёл ничего лучшего, как притащить её к ним в номер.

– Поговори с ней, как женщина с женщиной. А то она не в себе, как бы опять чего-нибудь не удумала.

Для начала они сняли ей номер в той же гостинице, самый дешёвый, одноместный, поскольку девушке негде было жить. В свою квартиру, с земляным полом, керосиновой лампой, блохами и нищими родственниками, она не хотела возвращаться. Собственно, эта беспросветная нищета и толкнула её на самоубийство. Она была студенткой Каирского университета, но жила в глубокой нищете, безденежье, всё время голодная. Из-за такого образа жизни у девушки резко падало зрение. Она плохо видела. Мухаммед нашёл ей работу на рынке, и у девушки вскоре появились деньги.

Но поначалу эта девушка их сильно доставала. Ей, как тому же марокканцу из Абу-Даби, всё время что-то было надо. Особенно «поговорить по душам». Из-за этого им никак не удавалось уединиться.

– Мухаммед, у меня заканчивается отпуск. Мне скоро уезжать. Мне нужен ребёнок, – раздражалась Лара.

– Ты можешь переодеваться вон там, за ширмочкой? – просил её Мухаммед. – Иначе у меня складывается стойкое чувство, что я педофил.

– Мухаммед, я нормально вешу, сорок восемь килограмм. Почти пятьдесят. («Ты меня ещё при моих сорока не видел», – думала она.)

В номере было ужасно холодно. Зуб на зуб не попадал. И никакие обогреватели не спасали положения. Мухаммед просил дополнительные одеяла, завешивал ими окно и балкон, но в номере было по-прежнему чертовски холодно. Вот тебе и Африка.

– Мухаммед, мне нужен ребёнок.

– Какой ребёнок, посмотри на себя, ты вся дрожишь от холода! Тебе нужно набрать вес, прийти в себя, тебе нужно тепло. Ты не сможешь забеременеть в таком состоянии.

Он тоже дрожал. Даже в темноте было видно, как ему холодно.

– Мухаммед, мне нужен этот ребёнок, – говорила она, стуча зубами от холода. – Keep trying, Мухаммед, keep trying…

Это был не секс, это был забег на длинную дистанцию.

По прилёте в Абу-Даби Лара поняла, что беременна.

16

Как хорошо быть беременной в мужском коллективе! Можно не работать. Тебе всё будут приносить, подавать, организовывать. Через три месяца начинают спрашивать: «Не пора? Смотри, если что, мой железный конь в твоём распоряжении». Как трогательны мужчины в своей заботе о беременных женщинах!

Однако было одно но. Маха.

В компании работала ещё одна женщина. Работала с 19 лет, а сейчас ей было уже 36. Она выживала всех женщин, чтобы оставаться одной в этом прекрасном мужском коллективе. Лара была единственной, кого Маха не смогла выжить.

В компанию Маху привёз брат, который раньше работал здесь же, после того как получил диплом нефтяного инженера по программе ЮНЕСКО.

Это была нефтяная компания Отэйбы, сюда он переводил своих лучших работников. Это была его самая любимая и самая надёжная компания.

Маха работала здесь главным администратором и скандалила со всеми. Не было ни одного человека, с которым бы она не поругалась. Особенно она любила скандалить с начальством. Однажды в Рамадан она так кричала, что услышал Отэйба, будучи в другом офисе, и выгнал её. Но она потом ходила два месяца, плакалась, и её взяли назад. Ещё бы. Маха была беженкой из Палестины, четверо детей, мал мала меньше, муж, работающий в строительной компании, а значит, не зарабатывающий ничего, поскольку платили только по факту выполненной работы, а работа никогда не была выполнена в срок, спасибо индусам-чернорабочим. Возможно, всем этим и объяснялся скандальный характер Махи.

С Парой Маха тоже задиралась, но у Лары хватало терпения на всех. Больше всего Маха скандалила с PRO (Public Relation Officer), ещё одним палестинцем в компании. Других палестинцев там не было. Эти двое не разговаривали друг с другом и общались только через Пару.

– Вы даже между собой ужиться не можете, – говорила ей Лара. – Вы единственные палестинцы в компании. А всё потому, что вы воинствующая нация, сами по себе. Всё воюете и воюете.

Лара и Маха часто разговаривали на тему войны в Палестине.

– Ты не понимаешь, – говорила Маха. – Моего отца убило на наших глазах. Мы тогда были ещё маленькими. Ему разорвало живот, и у него вывалились кишки. Вот так он умирал, перед нами. А мама всё время прятала нас от бомбёжек. У меня уже четверо детей, я работаю за двоих, у меня совсем не осталось здоровья, опухоль в голове, я болею, но меня заставляют рожать ещё и ещё. На случай, если одних детей убьют, на их смену придут другие. Четыре – это очень мало по нашим меркам.

– Какая страшная философия – рожать детей для войны.

– Да? А ты бы что сделала, если бы на твою землю пришли враги, захватили твой дом, отца убили, а тебя бы с детьми выкинули на улицу?

– Не знаю, Маха, что бы я сделала. Прежде всего, я бы увела детей в безопасное место. И я никогда не стала бы рожать в войну. Потому что, когда война, самое лучшее, что я могу сделать для своих детей, – это чтобы они не родились.

– Нет, ты не понимаешь, – качая головой, горько говорила ей Маха. И продолжала жить на разрыв аорты, скандаля со всеми, в том числе и с Парой.