Малёк - [95]

20.00. Собрание группы «Африканская политика» сегодня удалось на славу. Мы обсуждали «юмор как средство политических изменений» и смотрели запрещенный фильм о комиках и сатириках, глумившихся над националистическим правительством и апартеидом. Один парень по имени Питер-Дирк Уис так похоже передразнивал Питера Виллема Бота,[46] что даже Линтон Остин тихонько захихикал, но потом взял себя в руки и притворился, что сморкается в платок.

21 августа, понедельник

11.00. Джулиан прогарцевал по корпусу, напевая песенку «Голубая луна» и раздавая письма. Мне достался маленький белый конверт. Почерк показался мне знакомым, но явно был не Русалкин, и еще я заметил, что письмо было без марки. Подбежав к кровати, я распечатал конверт.

Как ты, наверное, заметил, на письме нет марки. Я пишу его, наблюдая за тобой из зрительного зала и думая, как такой чистый и прекрасный голос может принадлежать человеку со столь темной и жестокой душой. Я не сержусь, просто мне грустно, что кто-то, кого я считала искренним, оказался фальшивкой.

Наверняка ты считаешь меня стервой, но это не так — на самом деле я очень стеснительна и жутко не уверена в себе, отчего очень мучаюсь. Все думают, что я стерва, потому что я люблю побыть в одиночестве, а людям это кажется подозрительным. Когда вокруг много народу, я теряюсь. Я не прошу тебя о симпатии, я просто хочу, чтобы, ты относился ко мне как к человеку, чего я, по-моему, заслуживаю. Не игнорируй меня, попробуй быть вежливым (как актеру тебе наверняка это будет легко).

Если нам предстоит работать вместе (я имею ввиду на сцене), ты должен относиться ко мне хоть с малой толикой уважения и человечности. Может, все дело во внимании девочек, которые выстраиваются в очередь и пытаются тебя зацапать, — поэтому ты стал таким высокомерным? Три месяца назад, когда мы только познакомились, ты был совсем другим человеком.

Пожалуйста, подумай об этом.

Аманда.

Отменив обед с Папашей (соврал, что много домашки), схватил Геккона и отвел его к «вратам ада». Показал ему письмо и обрисовал положение дел. Он несколько раз перечитал письмо, присвистнул и покачал головой. Затем поднес письмо к свету (проверял, не подделка ли) и снова перечитал. Я спросил, что он думает. Не обращая на меня ни малейшего внимания, он достал маленький блокнот и принялся что-то записывать. Он писал около десяти минут. Мне стало очень любопытно — с виду было, как будто Геккон разрабатывает сложную магическую формулу, которая поможет мне решить мои проблемы в личной жизни. К сожалению, выяснилось, что он всего лишь составлял короткий список плюсов и минусов моего нынешнего положения. Я попытался скрыть свое разочарование, а мой наставник в любовных делах зачитал список вслух.

Плюсы

Ситуация с Русалкой под контролем. (Правда?)

Женщины, которым я нравлюсь, есть. (И это он называет плюсом?)

Аманда не стала бы писать никаких писем, будь она ко мне равнодушна. (Злобная ненависть и психоз, по мнению Геккона, лучше равнодушия?)

На этой неделе дополнительные выходные, поэтому время на моей стороне. (Дольше мучиться!)

Минусы

Теперь у меня две подружки, а может, и больше. (Больше? Дело обстоит хуже, чем я думал, — где другие-то прячутся?)

Моя жизнь скоро станет слишком запутанной, что чревато опасностями. (Моя жизнь и так запутанна, как волосы Боба Марли!)

В ближайшем будущем разобьется по крайней мере одно сердце. (Спорим, что мое?)

Русалка выздоравливает. (И это минус?)

Я вел себя как идиот. (И все благодаря моему наставнику!)

Вложил список в дневник, чтобы потом сжечь его в тостере в комнате старост (не забыть бы). Но, к сожалению, пока я читал плюсы и минусы, написанные Гекконом, тот строчил еще один список — как мне выйти из положения.

Выход из положения

Продолжать дружескую переписку с Русалкой.

Написать Аманде письмо с извинениями.

Изображать мачо со всеми другими девчонками.

Эти рекомендации показались мне разумными. Мы договорились держать ситуацию под контролем и, как два бизнесмена, пожали руки, убрали списки и спустились с горы.

21.15. Разглядывал себя в зеркале в ванной. Длинные спутанные каштановые волосы, каре-зеленые, оливковые, глаза. Маленький носик пуговкой, круглое лицо, тощий. Ни мускулов, ни волос на лице, ни волос где-нибудь еще. Бог, должно быть, потешается надо мной.

22 августа, вторник

14.30. Доктор Зу очень разволновался, когда я рассказал ему о своем повторяющемся сне. Он заставил меня повторить его снова и снова, а сам ходил по кабинету, бормоча себе под нос что-то на непонятном языке, который был до жути похож на кошачий язык Верна. (Может, Верн каким-то образом залез к доктору в мозг?) Внезапно он восторженно хлопнул себя по бедру и прокричал что-то типа «престо!» (только это было что-то другое).

— Я нашел ответ, Мильтон, — с горячностью выпалил он. — Точнее, два ответа! — Он облизнул губы бледно-розовым языком, внимательно посмотрел на меня и начал: — Эта Русалка, она же наполовину рыба, так?

Я покачал головой и попытался заверить его, что это не так, но он был безнадежен.

— Она рыба, которая выпрыгнула из воды. Вода — это твоя душа. Твоя душа просит тебя рискнуть, прыгнуть в воду. Русалка — символ детства… или воображаемого мира. Ты не хочешь расставаться с детством, но твоя мать хочет, чтобы ты стал мужчиной и сделал наконец этот великий прыжок во взрослую жизнь. Ты сопротивляешься, прыгаешь, но продолжаешь парить… Она тоже прыгает, зная, что умрет. Она умирает, чтобы ее сын стал мужчиной. Это называется «эдипов комплекс», связь между матерью и сыном!