Мальчишник. Райское наслаждение - [5]

— Мне не нужна охрана. Будь рядом… — Не в моих правилах говорить подобные вещи. Словно признание поражения, словно полная капитуляция, но у каждого Наполеона свое Ватерлоо.

— Я всегда с тобой, милая, даже если нас разделяет океан.

Слова, опять красивые, но уже пророческие слова. Даже такая любительница комплиментов, как я, вскоре перестала на них «западать». Да, у Лузгина жесткий деловой график. С этим мне пришлось смириться в первую очередь. Порой он чувствует себя виноватым и берет меня с собой в очередную командировку. Берет с собой… Звучит так безлико, обреченно. С собой берут чемодан, запасную пару белья, а тут «паковали» меня. Я никогда не просила об этом. Просто я знаю, что напрашиваться бессмысленно, а Лева вдруг сообщает, что я еду с ним, буквально за несколько часов до отъезда. Я начинаю лихорадочно собираться, не испытывая никакой радости от предстоящей поездки.

Но в этот раз все с самого начала пошло иначе. Лузгин не собирался ехать в Лас-Вегас со мной, а я с несвойственной мне настойчивостью просила его об этом. Я так его допекала, что он обреченно согласился, взяв с меня слово молчать, как рыба, когда он будет сидеть за игровым столом. Я легко дала обещание. Когда же я все переиграла, удивлению Лузгина не было предела. Он совершенно искренне ничего не понимал. Я боялась, что разразится скандал. За то время, что мы вместе, я имела «счастье» наблюдать своего супруга в гневе. Благо, причиной его была не я. Прибавьте к этому мой панический страх снова остаться одной… Картинка получалась размытая, в серых тонах с пятнами выцветшего алого. Самое незначительное разногласие, самую мелкую ссору с Левой я воспринимала как катастрофу. Я боялась противоречий и всячески старалась избегать их. Мне было страшно даже подумать о том, что может возникнуть ситуация, когда мне нужно будет все начинать сначала. Лузгин принял новость достаточно спокойно, подведя к тому, что он сам думал о нецелесообразности поездки вдвоем на этот раз. Лева сумел представить все так, словно мой отказ ехать был его решением. Я снова оказалась подмятой под каблук мужской силы, желания подавлять, властвовать. Сама виновата. Открывала рот, как дура, все мысли подрастеряла, а теперь мои мысли, мои скакуны, разбежались кто куда. Осталось ясное осознание того, что в семье главный мужчина, особенно, если он зарабатывает деньги, очень большие деньги. Существовать в виде красивого, дорогого приложения к этому мужчине я не собиралась. Я должна была сразу дать это понять. Момент упущен. Непростительная ошибка, которая стала причиной моей нынешней нервозности.

Моя мама не понимает меня, удивляется, когда я разговариваю с ней по телефону в дурном расположении духа. Леву она обожает, а меня стращает то и дело, что с таким характером можно потерять золотого мужа. Милая мама до сих пор уверена, что счастье находится в прямой зависимости от материальных благ. Я получила их в избытке, так что должна светиться от восторга! А я спрашиваю себя, сколько должно быть шуб, машин, домов, квартир, всякой другой дребедени, которой многие придают такое большое значение, чтобы моя душа обрела желанный покой? Мне так важно сознавать, что я — не просто жена Льва Лузгина, а человек со своим мировоззрением, с собственными желаниями, мечтами, что простираются далеко за пределы очередного колечка или модной тряпки. Лева так хорошо начинал, его слова согрели мое истерзанное одиночеством сердце, словно целительный бальзам. Потом все свелось к банальному домострою. Лузгин обозначил территорию, перечислил обязанности, думая, что тем самым облегчает мне жизнь. Деловой человек, весьма рассудительный и серьезный (если речь не идет об игре, разумеется), он решил, что, расчертив мне все дорожки, убережет от неверных шагов. Наивный мужчина. Ведь не мог же он думать, что я так предсказуема, так просчитываема? Нет, он бы попросту не женился на мне, если бы я показалась ему примитивной, как амеба, податливой, как пластилин. Его привлекло совсем другое. Он понял, что со мной нужно держать планку на высоте, что и моя закреплена достаточно высоко. Что же случилось потом?

Чтобы выяснить программу дальнейших действий, я обратилась к Варьке Правдиной. Мне было важно услышать ее совет. Она умела видеть то, что для обычных людей оставалось полнейшей загадкой. Воистину природа была к ней щедрее, чем к нам с Ладой вместе взятым. К бесспорному уму и приятной внешности Варька получила дар предвидения, врачевания. Этот рентген мог просветить любое, самое темное пятнышко. Однако Правдина чаще поступала весьма жестоко: она отказывала нам в помощи, предоставляя каждой пройти свой путь самостоятельно.

— Ты должна пройти свой путь до конца!

Сколько раз и я, и Лада слышали эти слова, когда надеялись на совершенно иное. Обижаться, настаивать было бесполезно. За годы дружбы мы научились обращаться к Варе лишь в самых экстренных случаях, самых-самых. Мне бы хватило пальцев на одной руке, чтобы пересчитать, сколько раз я пыталась при помощи Варькиных способностей стать на путь праведный, а Лада — и того меньше. Как только я поняла, что мой второй муж — игрок и, в какой-то степени, тиран, я почувствовала, что теряю почву под ногами.