Мальчишник - [2]
И мальчик, когда погиб старший, написал шестнадцать беспощадных строк. Своему родственнику Николаю Столыпину, имевшему неосторожность отозваться о погибшем поэте с улыбкой, выкрикнул:
— Я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда.
Николай Столыпин смущенно пробормотал:
— Но ведь он просто бешеный. — И вышел.
Белинский восклицает:
— Что за огненная душа…
Оба поэта были дружны с декабристами, и для обоих «правда была святыней». Оба умели презирать и ненавидеть, и оба были «доверчивыми и неосторожными», как большие поэты.
Решая что-нибудь, младший в «старогусарском стиле» подкидывал монету. Старший верил в счастливую серебряную копеечку. Из суеверия боялся перебегающих дорогу зайцев и гудящих самоваров. Большие поэты — часто большие дети.
Мы все бережем о них, все, что сказано или написано, все, что с ними было и чего не было, может быть. Любое предположение, догадку, строку, слово и даже память об акушерке, которая при рождении младшего сказала:
— Своей смертью не умрет.
Они часто бывали у Карамзиных, любили эту русскую семью, проводили в ней лучшие часы, писали и читали стихи. Семья Карамзиных сопутствовала обоим на протяжении жизни. В одни и те же альбомы вписывали на память стихи. Например, дочери Карамзина — Софье. У Гоголя бывали. Младший был у Николая Васильевича на именинах. Жуковский прошел через судьбу каждого из них. Встречались с Белинским, часто — с историком и литератором Александром Ивановичем Тургеневым, с писателем, музыкантом Владимиром Федоровичем Одоевским, с Трубецкими, с семьей Вяземских.
Первые произведения младший подписывал буквой «L», старший четырьмя буквами Н.к.ш.п. (буквы следовало читать наоборот, добавив гласные). Оба потом впишут все буквы в свои фамилии, и оба потом будут преданы самой широкой гласности.
Когда родился младший, бабушка в его честь в семи верстах от имения поселила деревню и назвала ее — Михайловская. Родным и любимым местом старшего было его родовое Михайловское. Так что — Михайловская… и Михайловское…
Оба родились в Москве, совсем недалеко друг от друга. На Немецкой улице началось детство старшего, в доме на Красноворотной площади (Красные ворота) началось детство младшего. Пройдите теперь от места до места; от Бауманской улицы (бывшая Немецкая) до площади Лермонтова (Красные ворота): полчаса. Я шел летом. Землю покрывал подсохший липовый цвет, рассыпался под ногами и излучал «вкус меда». Летних полчаса… Отдайте их когда-нибудь поэтам.
Есть два детских портрета. Выполнены неизвестными художниками: на том и на другом — поэты примерно в возрасте от двух до трех лет. Медальоны детства, старины и покоя.
Когда один, будучи офицером лейб-гвардии, жил под Петербургом в Царском Селе, в Царском Селе бывал и другой, будучи уже знаменитым. Нет, не встретились. Хотя бы разъехались в экипажах. Нет. Не было даже этого в их жизни. Современники не отметили.
Оба слушали рассказы и предания о Степане Разине и Емельяне Пугачеве. Один на ярмарках надевал красную канаусовую рубаху, другой тоже носил красную канаусовую рубаху, когда скакал верхом в Чечне.
И чего бы им не встретиться на забавных московских Подновинских гуляньях, происходивших на месте современной улицы Чайковского — от площади Восстания до площади Смоленской: «…из тесу и полотна выстроены дворцы готические, итальянские, пагоды индийские, шатры, ресторации, комедии с барабаном и музыкой», где качели крашеные людей уносят к небесам.
И чего бы Маёшке и Бесу не провести там вместе время? И для веселья и радости не надеть красные канаусовые рубахи? Оба любили народные развлечения, а в свете чувствовали себя «тоскливо», порой и «несносно» и думали, «хоть бы черти для смеха попадались» среди этих «завистливых дураков», похожих на «французский сад», потому что ножницы хозяина «уничтожили всякое различие между деревьями».
Или чего бы им не встретиться в какой-нибудь из книжных лавок? В Москве в Университетской или Ширяева? В Петербурге — Смирдина? На аукционе, на распродаже коллекций древнего искусства, книг, рукописей?
Нет, не встретились. Не поговорили.
В Благородном собрании? В Английском клубе? На прогулочных дорожках для верховой езды? Или на дорогах в каком-нибудь «поспешном дилижансе»?
Нет, не встретились. Несправедливость судьбы. А, может быть, повинна все та же гадальщица Александра Филипповна, ее злое колдовство? Почему не подвела одного к другому?
В Новочеркасске на одноэтажном бревенчатом доме, который стоит на углу улиц Атаманской и Горбатой (дому более 160 лет), памятная надпись, оповещающая, что здесь, в бывшей почтово-ямщицкой станции, останавливались и старший, и младший. Оба побывали в таком месте, как Тамань. Старший в письме к брату: «С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма». Младшему тоже открывался с этих мест берег Крыма, который тянулся лиловой полосой и кончался утесом, на вершине коего белелась маячная башня.
Каждый, по преданию, имел любимое дерево: старший — кипарис, младший — дуб. Деревья живут до сих пор: одно на юге, в Гурзуфе, другое — в Тарханах. Люди приходят к ним как на свидание с поэтами.
