Мальчишник - [18]

Надо будет сказать — пусть отыщут его старые марионетки. Пусть будет сыгран сегодня веселый новогодний спектакль. И будет в полночь пылать на гусарской шпаге гусарская жженка. Он на это осужден.

— Любезный друг! — зовет снизу, из зала, бабушка. — Ты когда спустишься?

Бабушка из-за хвори не всходит на лестницу, тяжело. Заболела еще в Москве, когда ехала сюда из Петербурга, чтобы проследить, как ведется в Тарханах хозяйство, — внуку теперь в новом офицерском положении нужно издерживать много денег — и на лошадей с кучерами, и на экипировку, и на квартиру приличную, и на посещение клубов и загородных гуляний, кондитерских и кофейных домов. Дело молодое, гусарское. Она рада, что он ездит в Петербурге по балам. И вот теперь он здесь, у нее, — офицер, гусар, как на портрете Будкина.

Год назад Лермонтов написал старшей сестре Вареньки Марии Лопухиной, — что его будущность, блистательная на вид, в сущности, пошла и пуста. И что из него никогда ничего не выйдет со всеми его прекрасными мечтаниями и неудачными шагами на жизненном пути. Или не представляется случая, или недостает решимости. Право, чтобы слышать звуки слов, следовало бы в письмах ставить ноты над словами…

Ноты над словами…

Он быстро сошел вниз. Открыл фортепьяно, на котором играла когда-то его мать. Бабушка приветственно кивнула внуку — она следила, как готовился праздничный стол. Елизавета Алексеевна в хозяйстве все всегда контролировала до мелочей.

Лермонтов проиграл музыкальную фразу одну, другую. Потом еще и еще. Он проигрывал письмо, новогоднее письмо, которое никогда не напишет. Он даже не знал, кому оно предназначалось. На что ему теперь менять свою любовь? На что? На кого? Пуста его будущность. И он сам повинен в том, что потерял Вареньку.

И дом звучал теперь и от звуков фортепьяно, за которым сидел молодой гвардейский офицер.

Из кухни несли закуски, изготовленные поваром Тихонычем. Зелень из парников, завернутые в большие белые салфетки пироги и кулебяки. Несли и шампанское, которое бабушка припасла к приезду внука.

Фортепьяно уводило Мишеля все дальше и дальше от происходящего в необозначенную даль: «Ласкаемый цветущими мечтами я тихо спал и вдруг я пробудился, но пробужденье тоже было сон…»

Сзади подошла бабушка. Она почувствовала: внук необычайно взволнован. Положила ему руки на плечи, что делала редко, чтобы не показаться слабой и чтобы не показать внуку — и это главное, — что он тоже вдруг в какой-то момент ослабел.

За окнами в метельном ветре на старом вязе раскачивались детские качели — это бабушка велела их не снимать и даже, когда подгнил канат, приказала его сменить и качели вновь повесить.

Бабушка хотела видеть внука блестящим гвардейским офицером, но еще больше — маленьким и только ей и принадлежащим.

МАДАМ КЛИКО

Актриса Алла Демидова была с театром на гастролях во Франции и привезла нам бутылку шампанского «Вдова Клико». Бутылка сувенирная. К ней приложена фотография с портрета мадам Клико Понсарден, на которой глава фирмы сидит в большом красном кресле; огненный парик, черное платье с широкими рукавами с красными отворотами, под левой рукой — раскрытая книга. Была приложена и статья:

«Мадам Клико Понсарден и ее сотрудник, немец из Рейнской области господин Бон, разработали план захвата русского рынка. Из надлежащего источника господин Бон узнал, что русская императрица ждет ребенка. «Дай бог, чтобы это был мальчик. Тогда в этой громадной стране будет выпито море шампанского. Пожалуйста, никому ни слова, иначе сюда устремятся толпы конкурентов!» Но империя Наполеона породила климат явно не пригодный для торговли. Страны были либо уже втянуты в войну, либо находились на ее грани. Сообщения сделались затруднительными, а иногда почти невозможными. Господин Бон назвал императора злым гением. План захвата России мадам Клико отложился — захватывать Россию отправился Наполеон. Но император пал. И тогда тяжелые повозки, груженные десятками тысяч бутылок, двинулись по направлению к порту Руан. Судно «Гебродерс» было готово к отплытию, на него нагрузили шампанское. Бон решил лично сопровождать драгоценный груз до России. С собой в опасную дорогу взял чай, бисквит, ветчину, уксус, лярд, яблоки. Ни пушек, ни пороху. Судно отчалило. По пути «Гебродерс» неоднократно останавливали фрегаты английские, норвежские, голландские. «Гебродерс» оказывался свидетелем морских разбоев и насилий. Но ловкость и торговая изощренность господина Бона выручали его груз. Мадам Клико вновь отряжает тяжелые повозки с шампанским в порт, и вторая партия бутылок погружается на судно «Благия намерения».

Господин Бон благополучно прибыл в Кенигсберг, в Восточную Пруссию. В Кенигсберге праздновали день рождения прусского короля, и Бон незамедлительно продал часть шампанского. Покрыл дорожные расходы. Двинулся дальше. «Вино все-таки найдет путь в страну императора Александра». Наконец ящики с вином прибывают в Петербург. Шампанское распродается по 12 рублей за бутылку. Даже мадам Клико была потрясена: «Вот это цена!» Бон отвечает весело:, «Кого судьба определила жить на вине, не может умереть на воде!» В Шампани успех мадам Клико вызвал ревность конкурентов. «Пусть себе кудахчат», — посмеивался Бон.