Мальчишки в бескозырках - [64]

И все же, несмотря на тяжелые потери, поставленная перед флотом задача — прорваться в Кронштадт — была выполнена. Боевые корабли пришли в родную базу. Вместе с восемнадцатью тысячами бойцов они включились в оборону Ленинграда.

Слушая рассказ начальника училища, каждый из нас как бы перенесся в те трагические и в то же время полные героизма дни. Глядя на спокойно катящиеся свинцовые волны Балтики, мы мысленно давали клятву быть похожими на наших старших братьев и отцов, преумножать их подвиги.

На горизонте тем временем показалась высокая старинная кирха. Это был Таллин. Вошли в Купеческую гавань и ошвартовались. Начальник училища разрешил нам увольнение на берег. Все было в Таллине интересно: и узенькие улочки, и готические крыши средневековых зданий, и кирхи. Но особое впечатление произвел Вышгород и парк Кадриорг. Побывали у памятников двум знаменитым русским мореплавателям — адмиралам С. К. Грейгу и И. Ф. Крузенштерну. С Вышгорода хорошо видны море и Нижний город. Погуляв по улочкам старого Таллина, мы поехали в парк Кадриорг, где провели большую часть увольнения, посетили Кадриоргский дворец и домик Петра I, осмотрели памятник «Русалка». Этот памятник стоит на берегу моря в честь погибших моряков броненосца русского флота «Русалка».

Нам рассказали, что броненосец погиб осенью 1893 года в шторм, разбившись о камни. Двенадцать офицеров и сто шестьдесят пять матросов скрыли пучины моря. Памятник поразил нас своим величием. На гранитном постаменте, выполненном в виде носа корабля, фигура ангела, обращенная к морю.

Несколько дней мы пробыли в Таллине. Дальнейший курс лежал в Ригу. После выхода из Таллина на всем пути нам везло с погодой. Ослепительно сияло солнце. Был штиль — вода спокойна, как в блюдце. Шхуна шла на дизеле. Объявили форму одежды на верхней палубе — в трусах. Своим чередом шли занятия по изучению корабля. Вдруг вахтенный сигнальщик доложил, что справа по борту, в двух кабельтовых, обнаружен неизвестный блестящий предмет. Как и все, я стал смотреть в море, чтобы определить, что это такое. Но понять было трудно. Какая-то вертикальная палка с блестящим, как стекло, основанием торчала из воды. Веха не веха, бутылка не бутылка. Предмет стоял неподвижно. Пока мы гадали и рядили, что бы это могло быть, капитан первого ранга Грищенко, отдыхавший после обеда в шезлонге на юте, приказал командиру поднять наши позывные. Мы поняли, что начальник училища посчитал обнаруженный в море предмет перископом подводной лодки. Взвились кверху цветные полотнища, которые, по международному своду сигналов, показывали, кто мы такие. Блестящий же предмет оставался в прежнем положении, никак не реагируя на наши сигналы. Многие стали говорить, что это все-таки какая-то длинная бутылка, а не перископ. Но видимо, у капитана первого ранга на этот счет было другое мнение. Заметно нервничая, он приказал поднять на фок-мачте еще один Военно-морской флаг. Времена, когда мы совершали учебный поход, были неспокойные. Чужие подводные лодки нередко рыскали в водах Финского залива, иногда подходя близко к нашему побережью. Мы догадывались, что беспокойство начальника училища имело под собой почву. Между тем блестящий непонятный предмет остался у нас за кормой. «Учеба» продолжала свой путь. Иногда нам встречались торговые суда, как советские, так и иностранные. Они неизменно приветствовали нашу шхуну приспусканием кормового флага. Причем делали это первыми — «Учеба» корабль военный. В ответ наша шхуна на одну треть приспускала Военно-морской флаг.

К вечеру слева по борту показалась группа островов знаменитого Моонзундского архипелага. Самые крупные острова этого архипелага Эзель и Даго (сейчас они называются Саарема и Хиума). Не раз острова архипелага были свидетелями подвигов русских моряков.

Героическую страницу в летопись русского флота вписали балтийцы в годы первой мировой войны, преградив в октябре 1917 года путь кайзеровским кораблям в Финский залив и не допустив врага к революционному Петрограду.

В годы Великой Отечественной войны советские моряки продолжили героические традиции своих отцов и братьев, обороняя Моонзундский архипелаг от фашистов. Наш островной гарнизон был для гитлеровцев как кость в глотке. Они не могли спокойно проводить свои конвои в Ригу и Таллин. С аэродрома на Эзеле балтийские летчики полковника Преображенского наносили удары по Берлину. Базирующиеся на островах торпедные катера топили идущие в Ригу Ирбенским проливом фашистские корабли.

Помню, меня поразил рассказ, который я прочел вскоре после войны. Он был о том, как гитлеровцы, окружив один из островков архипелага, потребовали, чтобы его маленький гарнизон вывесил белый флаг. Срок ультиматума истекал утром. В ответ на это моряки целую ночь шили громадное красное полотнище, и с первыми лучами восходящего солнца флаг был поднят над островом. Фашисты вначале приняли алый флаг за белый и посчитали, что гарнизон сдается. Но когда солнце взошло, они с удивлением и яростью увидели, что это красный флаг. На остров обрушился шквал огня. Но гарнизон продолжал жить и обороняться. А когда фашисты высадили на остров десант, моряки, подпустив гитлеровцев, взорвали их вместе с собой.