Мальчишки в бескозырках - [58]

Утром нам предстояло войти в Ладожское озеро. Перед практикой мы читали об этом озере литературу, знали, что оно самое крупное в Европе, что площадь его 17 700 квадратных километров, а глубины достигают 230 метров. Мало кто представляет себе, какие бывают здесь жестокие штормы…

На Ладоге около 660 островов и среди них редкий по красоте остров Валаам, давший имя целому архипелагу.

Первое, что поражает на Валааме, — это камень. На уступах, впившись в базальт, цепко держатся сосны, стелется кустарник, растет мох. Выше, на пологом склоне, лес покрывает каменное тело острова почти сплошь. Корни деревьев ищут любую трещину в граните, чтобы послать туда свои отростки. Так и сражаются на острове веками мертвая и живая природа. Знаменитый Валаам славится не только красотой природы, но и Валаамским (Преображенским) монастырем, который был когда-то и оборонительной крепостью. Природа Валаама запечатлена на полотнах великих художников. Здесь бывали И. И. Шишкин, М. К. Клодт, Ф. А. Васильев, А. И. Куинджи, Н. К. Рерих. Приезжал сюда и Петр Ильич Чайковский. Под впечатлением этой поездки он написал вторую часть симфонии «Зимние грезы». Поэма «Год в монастыре», вобравшая в себя впечатления валаамской поездки, принесла успех Алексею Николаевичу Апухтину.

Вот в такой очаровательный край, с его неярким северным солнцем и холодным блеском озера, должны были войти наши барказы.

«Мста» вошла в озеро первой. За ней на веслах двигались и мы. Нам предстояло самостоятельно преодолеть пороги в истоках Невы. С первой попытки это не удалось никому. Сильное течение сносило нас обратно, и приходилось начинать все сначала. Капитан первого ранга Изачик возвратил «Мсту», и уже у нее на буксире мы вошли в озеро.

Первую остановку сделали на каменистом островке. Кроме старого маяка, здесь ничего не было.

Зачем мы сюда пришли? Что тут делать?

Заметив наши недоуменные лица, Казаков собрал класс в кружок, и мы расселись на теплых замшелых валунах.

Николай Алексеевич закурил.

— Запомните, ребята, это название — остров Сухо. В войну за этот клочок суши дрались, как за большой плацдарм. Причины для этого были основательными.

Фашистское командование во что бы то ни стало стремилось пресечь доставку грузов в блокированный Ленинград. Остров же Сухо играл в действующей на Ладоге Дороге жизни исключительно большую роль. В случае его захвата ни один караван не мог бы прорваться как к восточному, так и западному берегу Ладоги. Ленинград полностью был бы оторван от внешнего мира.

И вот на рассвете двадцать второго октября сорок второго года до тридцати десантных судов и катеров противника под прикрытием авиации пытались высадить десант на остров. Однако все расчеты на внезапность были сорваны бдительностью моряков небольшого гарнизона острова. В семь часов десять минут дальномерщики островной батареи обнаружили на горизонте вражеские корабли. Комендант батареи старший лейтенант Иван Константинович Гусев объявил боевую тревогу. Быстро заняли места у орудий расчеты, радист сообщил на базу о приближающемся противнике. Между тем уже без бинокля хорошо были видны быстроходные катера и десантные баржи. Вот они начали разворачиваться, стараясь охватить остров полукольцом. Подпустив вражеские суда как можно ближе, Гусев отдал команду открыть по ним огонь прямой наводкой. Но мгновеньем раньше открыл огонь по врагу тральщик «ТЩ-100», несший в то утро дежурство на подступах к острову. Командовал этим тральщиком старший лейтенант Петр Каргин. Огонь тральщика явился для противника полной неожиданностью, ведь после обнаружения врага Каргин умело укрыл свой корабль за мысом острова. Первым же выстрелом тральщик утопил головной катер. Другим выстрелом была подожжена десантная баржа с автоматчиками. По прыгающим с нее гитлеровцам тральщик открыл огонь из пулемета. Вскоре наш корабль вывел из строя еще два вражеских судна.

Мы слушали Казакова, не сводя глаз с легендарных камней. Мне даже показалось, что над водой стелется дым боя. Но это наползал озерный туман.

— Тем временем, — продолжал Николай Алексеевич, — огнем орудий острова были уничтожены одна десантная баржа и один катер. Но и гарнизон нес потери. Огнем корабельной артиллерии было уничтожено одно из трех орудий вместе с расчетом, загорелось здание маяка, горели ящики с боеприпасами. Был ранен комендант острова, вышли из строя многие бойцы гарнизона. И хотя одному из орудий удалось подбить еще одну вражескую баржу, силы гарнизона таяли. Но на выручку нашему гарнизону уже спешила подмога. Первым подошел «морской охотник» старшего лейтенанта Ковалевского, который поставил дымовую завесу, прикрыв поврежденный тральщик «ТЩ-100».

Враг под прикрытием артиллерийского огня и бомбежки с воздуха направил к острову несколько резиновых лодок с автоматчиками. Уцелевшее к этому времени на острове орудие открыло по ним огонь. Вот уже одна из лодок прямым попаданием потоплена. Однако враг, не обращая внимание на потери, спешил высадиться и закрепиться на острове. И в этот момент главстаршина Мартынов, заменивший трижды раненного Гусева, крикнул оставшимся в живых бойцам: