Мальчишки в бескозырках - [57]

Все прыснули от смеха. Страха как не бывало. Ботинки отыскались. Мы вычерпали лейками и парусиновыми ведрами воду и пошли в Неву. Лишь после этого Николай Алексеевич спокойно и обстоятельно провел разбор случившегося. А виноваты оказались те, кто стоял на фалах. Казаков в начале шквала дал команду:

— На фалах! Паруса долой!

Но ребята промедлили, и шквал положил наш барказ на борт. Этот случай наглядно показал нам, что с морем шутить нельзя.

Проходя по Неве мимо стоящих кораблей, мы не упускали случая потренироваться в чтении семафора, которым обменивались между собой сигнальщики. На этот раз «отличился» я. Вслух читаю, как один сигнальщик вызывает другого: «Лапти, лапти…» Ничего понять не могу.

— Ребята, при чем здесь лапти? — спрашиваю у товарищей.

Те от хохота попадали с банок. Оказывается, я не заметил, что сигнальщик стоял ко мне спиной и поэтому буквы я читал как бы в зеркальном отражении. Вместо «М», я прочел «Л», а вместо «Р» — «П». И получилось вместо «Марти» «Лапти». Настроение у всех поднялось. Мы высохли и бодрыми пришли домой.

Летом в нахимовское училище передали новый морской буксир «Мста». Теперь мы могли совершать и дальние плавания, так как «Мста» была чем-то вроде корабля-матки, На ее борту готовилась для нас еда, там был врач, можно было помыться в душе. Нас не смущало слово «буксир». Ведь «Мста» была не каким-нибудь замызганным портовым толкачом. Покрашенный шаровой краской, с развевающимся на гафеле Военно-морским флагом, с военным экипажем, которым командовал капитан-лейтенант, — то был настоящий флотский корабль. Первое наше плавание с «Мстой» мы совершили в Кронштадт. «Мста» взяла четыре наших барказа на буксир, и мы впервые вышли так далеко в залив. Здесь и ветер был покрепче, и волны покруче. Мы сидели под банками, и соленые брызги нет-нет да доставали нас. Так что к Восточному рейду Кронштадта мы подошли, основательно промокнув. Но что это было по сравнению с чувством, охватившим каждого из нас: мы пришли в легендарный, овеянный славой Кронштадт. Вот и знаменитая по книгам и фильмам Купеческая гавань. Отшвартовались у Усть-Рогатки. После обеда, вкусно приготовленного коком «Мсты», мы сошли на берег. Вначале осмотрели Петровский парк, где установлен памятник Петру I. Сама фигура Петра отлита из бронзы. Он изображен в полный рост со шпагой. Пьедестал — из гранита. На лицевой стороне памятника высечены слова: «Петру Первому, основателю Кронштадта, 1841 год». На обратной стороне слова Петра I:

«Оборону флота и сего места держать до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело».

После Петровского парка мы побывали на знаменитой Якорной площади у Морского собора. Здесь мы осмотрели памятник одному из талантливейших русских адмиралов — Степану Осиповичу Макарову. Во весь рост возвышается бронзовая фигура адмирала на гранитной скале. На гранитном основании выбиты его знаменитые слова: «Помни войну».

Счастливые, переполненные чувством гордости за наш флот, мы возвращались в Ленинград.

Через несколько дней в сопровождении «Мсты» мы отправились в плавание на Ладожское озеро. Вверх по течению мы опять шли на буксире у «Мсты». Недалеко от крепости Орешек сделали первую остановку. Ночевали в барказах, постелив на рыбины пробковые пояса и укрывшись бушлатами и парусами. С утра на Неве была организована сдача норм по плаванию на значок ГТО. Все мы к этому времени научились плавать и нормы сдали. После обеда начальник училища капитан первого ранга Изачик — на практике он шел с нашей ротой — разрешил провести экскурсию в крепость.

Интересная судьба у этой крепости. Много раз она была ареной ожесточенных схваток. Какие только названия она не имела: Орешек, Нотебург, Шлиссельбург и, наконец, в наши дни — Петрокрепость.

Еще в древности через Ладогу проходил знаменитый путь из «варяг в греки». Позднее озеро стало оживленным торговым путем новгородцев. Естественно, что этот путь нуждался в охране. И вот у выхода Невы из Ладожского озера на небольшом островке Ореховый появилась в 1323 году сторожевая крепость, названная Орешком. В 1611 году шведам удалось завладеть Орешком. Почти столетие крепость находилась в их руках. В 1702 году войска Петра I штурмом взяли крепость. После штурма Петр I сказал:

— Зело жесток был сей орех, однако же, слава богу, счастливо разгрызен.

Петр назвал крепость Шлиссельбургом — «ключом-городом».

Нас поразила толщина крепостных стен: более шести метров. В годы Великой Отечественной войны фашисты так и не смогли овладеть крепостью на острове Ореховый. На острове в то время находилась небольшая команда моряков Ладожской военной флотилии, обслуживающая склады флотилии. Имея всего одну 45-миллиметровую пушку, моряки открыли огонь по немцам, занявшим Шлиссельбург. Впоследствии крепость получила подкрепление, там была установлена батарея, которая защищала крепость до самого прорыва блокады Ленинграда.

Какими только снарядами ни били фашисты по крепости, но пробить такую толщину не смогли. В крепости не осталось ни одного неразрушенного помещения, не было ни одной крыши, но в мощных стенах не зияло ни одной бреши. Лишь следы разорвавшихся снарядов изрыли камень мелкими оспинами.