Мальчики - [29]
голос, запись по третьему номеру в справочнике, но до августа, если правильно помню, уже все разобрано. Возможно, отвечал привратник, но к чему сейчас эта жертва: в должный час все легко , а спешить бесполезно; все же в жизни должна быть какая-то тайна, и эта не худшая. Оставив попытки застегнуть воротник, Никита нагнулся к отягощенному плечу: я не хочу много говорить, кастелян, а тебе вряд ли хочется слушать; нам обоим известно, кого и откуда сюда привезли прошлым вечером, и я прошу доложить обо мне, пока еще не поздно что-то с этим поделать. Плечо отстранилось, и железный щит пополз обратно; от обиды Никита схватил ружейный ремень и рванул на себя, но привратник с внезапною ловкостью извернулся и, перехватив оружие, хлестко ткнул его прикладом в правый бок. Никита сумел устоять на ногах, но, когда щит вернулся на место, скрыв его от чужих глаз, сел в пыли, чтобы совладать с вяжущей болью; он знал, что совершил непростительный выпад, но и с ним так себя не вели уже целую жизнь; вдобавок к ушибленной печени он вспомнил утреннее лицо старика и смешок шофера и почувствовал в теле огромную лень, как если бы оба вина, принесенные ночью, были им уже выпиты.
города материал для космического корабля и так перехватившим из Никитиных рук пишущую машинку, приговоренную мамой на вынос. Вскоре после той памятной прогулки Эрзя без объявлений исчез, и Никита, уже утомленный его неудержимой болтовней, не особенно горевал о пропаже, но опыт с песком протянул между ними родственную нить, оказавшуюся долговечнее многих; не желая нарушить ее, Никита не справлялся о бывшем приятеле ни в архиве, ни как-то иначе, предугадывая, что от Эрзи, скорее всего, мало что осталось еще в прежнее время, а узнать, что вопрос с ним решился уже при республике, в одно из распределений, ему не хотелось. перерыли огромные площади в поисках муниципальных сокровищ, но докопались единственно до нетронутой авиабомбы; тотчас вызванный с островов Почерков определил, что искателям попался учебный снаряд, и игрушку отправили к детям в бассейн.
под надзором конников размечал это место с одной на всех канцелярской линейкой, он помнил прекрасно, но для чего это делалось, нет; соображая, он засмотрелся вдаль, пока долгая белая сетка не стала зримо приподниматься над угольным асфальтом, и увидел, как в том конце площади из земли на чуть-чуть вырастает и скрывается снова беззвучный огонь, словно бы грива животного, спрятанного внизу. Под Никитиным взглядом пламя стало вздыматься слабее, наконец не убыло совсем; и тогда же горящая грива всплыла в углу справа, как пройдя под землей, и вновь начала убывать с каждым всполохом, пока он смотрел. Тогда Никита закрыл глаза и сосчитал так до тридцати; когда же он заново взглянул на площадь, тихий огонь украшал все четыре угла ее и успел подрасти выше прежнего, но сейчас же стал таять, уже без заметных рывков возвращаясь в подземную клетку. Никита следил за уходом как вкопанный и лишь в последнее мгновение бросился к ближайшей решетке, отчаянно загребая руками воздух, но не успел увидеть под ней ничего, кроме влажноватой черноты.
