Мальчик, сделанный из кубиков - [15]

Дэн включает музыкальный центр: негромко звучит трек альбома «Хот чип», а я размышляю о нем, моем старом друге, и обо всех тех вещах, которые мы с ним делали вместе, и о жизненной энергии, которая бьет в нем ключом. Как в моей сестре Эмме. Откуда они ее берут?

Лежу на своем матрасе, прислушиваясь к тихому гулу самолета, который летит по светлеющему небу в направлении бристольского аэропорта. Шум его двигателей гипнотическим образом сливается со свистом сдувающегося матраса, и не успеваю я и глазом моргнуть, как сам приземляюсь на твердый пол не хуже этого самолета.

Глава 5

На следующий день после того, как Сэм появился на свет, мы принесли его домой, пьяные от смеси счастья, адреналина и недосыпа. Сэм, со своей стороны, просто плакал. Он орал, вопил и визжал, яростно извиваясь всем своим крохотным тельцем. Ночами я до одурения катал его в коляске по пустым улицам жилых кварталов. Пел ему колыбельные и рассказывал сказки, пока он не затихал, тогда я вез его домой на кормежку. Он постоянно был голоден. Мы пытались кормить его из бутылочки, чтобы Джоди могла хоть изредка перевести дух, но с ним этот номер не проходил – он уже тогда был привередой. Помню, как-то раз я пытался влить молоко в его крошечный ротик, и мне это даже кое-как удалось – а потом, лежа у меня на руках, он срыгнул каким-то диким количеством полупереваренной смеси, так что она залила ему глаза. Меня до сих пор мучают угрызения совести за тот случай.

Потом, когда мы начали вводить прикорм, Сэм очень быстро приобрел весьма специфические предпочтения в еде. Он соглашался есть только один вид консервов одного производителя органического детского питания, и мы так боялись, что они снимут его с производства, что купили про запас две сотни банок и сложили в сарае в саду. Тем временем окружающие из самых, разумеется, добрых побуждений наперебой засыпали нас советами наподобие:

– А вы не пытались нарезать овощи брусочками?

– А вы не пытались предлагать еду в мисочке, а не на тарелке?

– А вы не пытались делать из еды всякие забавные штуки?

Мы улыбались и благодарили за потрясающие советы, все из которых были уже неоднократно испробованы раньше – как в тот раз, когда я соорудил из ломтика ветчины, двух оливок и красного перца поразительно похожее изображение Свинки Пеппы (к сожалению, Пеппа в итоге отправилась в драматический незапланированный полет через всю кухню). Наверное, все это должно было навести нас на мысль о том, что с Сэмом что-то не так. Но мы с Джоди тогда практически не разговаривали, где уж там обсуждать умственное развитие Сэма. Вместо этого мы продолжали упорно делить обязанности. Мы превратились в партнеров по бизнесу, и бизнес этот заключался в том, чтобы попытаться продержаться день, не отрубившись в туалете или в пеленальной комнате в супермаркете. Но мы были вместе, и мы были исполнены решимости, и мы знали, что со всем справимся, потому что, господи боже мой, как же мы любили друг друга.

Я думаю обо всем этом, пока мы с Джоди сидим перед кабинетом секретаря в школе «Сент-Питерс» в тихом жилом районе на окраине города. Это уже третья школа, которую мы смотрим с тех пор, как приняли решение забрать Сэма из того гадючника, в который он ходит сейчас. У заведения отличный рейтинг, мы хоть и с натяжкой, но проходим в нее по микрорайону, а лучше всего то, что у Сэма в ней есть приятельница. Он ходил с Оливией в один детский сад, и Джоди с тех пор поддерживает отношения с ее мамой – задача, требующая определенной социальной изворотливости, поскольку ее семья проживает в огромном историческом пятиэтажном особняке в Саутвилле, в котором имеется даже звукоизолированный кинозал в подвале. Наши дети каким-то образом всегда умудрялись ладить друг с другом, несмотря на то что Сэм однажды попытался закопать Оливию в песочнице.

С утра, отпросившись с работы на четыре драгоценных часа, я заезжаю за Джоди, и мы молча трясемся в машине по разросшимся бристольским окраинам. Мы оба отлично понимаем реальное положение дел. Сэму в школе трудно – не в плане учебы. Ну то есть и в плане учебы тоже, разумеется, но основная проблема не в этом. Основная проблема заключается в том, что он не умеет общаться с другими детьми. Не понимает, как надо. На детской площадке он не в состоянии присоединиться к игре, не расплакавшись, не украв футбольный мяч или не ударив кого-нибудь, – и благодаря этому стал изгоем. Даже хуже – всеобщей мишенью. Дети знают, что могут получить от него мгновенную реакцию, и никогда не упускают случая это сделать. Они как пираньи, которые чуют в воде кровь и набрасываются на свою жертву обезумевшей голодной стаей. Они даже не подозревают, что это коллективная травля, просто так само получается. Наверное, это что-то инстинктивное: выпихнуть из помета самого слабого и подвергнуть его остракизму ради блага общества. Я знаю лишь, что Сэм не играет с другими детьми. Мы считаем, что в школе с более щадящей атмосферой, подальше от городских мальчишек в переполненных классах, каждый из которых борется за место альфа-самца, он может лучше вписаться в коллектив. Во всяком случае, попробовать стоит. Как иначе?