Мальчик с двумя именами - [2]

— Хочешь пить? — спросил он ласково.

Курт кивнул.

— На́, пей! — Крестьянин протянул ему кувшин.

Курт жадно схватился за кувшин.

Вода была удивительно вкусной. Такой он ещё никогда не пил. А может, пил?..

Когда он утолил жажду, кувшин взяла крестьянка.

— Откуда вы? — поинтересовался крестьянин.

— Из Ганновера. Вернее, из Хаймдорфа под Ганновером…

— Вы там давно живёте?

— Нет, — ответил Курт. — Раньше мы жили в Арнсфельде, в Приморье. Мы беженцы.

Слова крестьянина заглушил окрик Грота:

— Курт! Курт!

Курту пришлось вернуться к автомобилю.

— О чём ты с ними болтаешь? — сердито накинулся на него Грот, тем временем заменивший колесо. — Они нам всё равно ничего не подарят, хоть весь день им долби, что мы беженцы.

— Они дали мне напиться. Такой воды у нас нет! — сказал Курт и, словно вспомнив что-то очень важное, подбежал к автомобилю, распахнул дверцу и взял с сиденья фотоаппарат. — Папа, я только разок сфотографирую!

— Что ж, вид недурён, — согласился Грот, взиравший на поле из-под полузакрытых век. — Определи расстояние и правильно установи выдержку и диафрагму! Хорошенько наведи на резкость, а уж тогда щелкай.

Курт взял экспонометр и поспешил к полю. Сквозь оптический прицел пейзаж казался ещё прелестнее и очаровательнее.

Теперь Курт окончательно уверился в том, что всё это уже видел, что когда-то ходил здесь и даже со свистом взмахивал кнутом. И такую вот студёную воду уже пил из кувшина. Да, да, всё это с ним было, что бы там ни говорил отец!

Из автомобиля вышел Грот со своей «лейкой».

— Объявляю конкурс на лучший снимок! — задорно крикнул Курт и приложил аппарат к щеке. — Смотри, чтоб был фон. Вид что надо!

Оба без устали щёлкали фотоаппаратами. Лошади относились к ним с полным безразличием, но крестьянину с крестьянкой явно было не по себе.

Когда машина снова катилась по асфальтированному шоссе, среди зелёных холмов, Курт вдруг убеждённо воскликнул:

— Папа, эти места я уже видел, хоть ты и говоришь, что не видел!

— Сию минуту выбрось из головы дурь, не то я поверну назад и мы немедленно вернёмся домой! — пригрозил Грот.

— Не надо, папа! — взмолился Курт.

— Вот она, нынешняя школа! — ворчал Грот. — Пичкают детей стишками да побасками. Нет чтоб учить тому, что нужно в жизни. А тебе нравится пустая болтовня. Послушай лучше меня: жизнь — это тебе не мечты и грёзы, а упорный труд. Вот, к примеру, я. — Он выпятил грудь. — Кто из беженцев за столь малый срок приобрёл машину?

С видом полного самодовольства распространялся он о своей работе, удачных торговых сделках, но Курт не слушал его. Не видел ни встречных, ни обгонявших их машин, перед глазами у него было поле, сад над ним, лошади, пахарь, женщина и старушка с кувшином. Над полем — сад и дом среди деревьев.

Где и когда он всё это видел?

Вокруг Хаймдорфа нет гор, нет их и в окрестностях Арнсфельда, откуда они бежали.

Наверное, во время войны он был с матерью на её родине, в Шнееберге. Да, там есть высокие горы, узкие долины и стремительные потоки. Мать рассказывала ему, как там красиво. И показывала фотографии. Он сегодня же спросит её, когда они туда ездили. Пусть в подробностях расскажет, как они пахали, ведь это она вела лошадей, а за плугом шёл отец. Хотя нет, вспомнил Курт, отец маленького роста и толстый, а тот пахарь был высокий и сильный. Впрочем, отец в то время был на войне. Теперь ясно почему он ничего не знает об этом. Но он-то хорошо помнит, что там, в Шнееберге, было чудесно, точно так же, как здесь, в Гарце, по которому они сейчас едут.

Очарованный, смотрел он в окно, любуясь дивными горными пейзажами и неожиданно возникшими в его памяти картинами.

Родина Курта

Несколько дней спустя жена Грота повела Курта записываться в среднюю школу. Школа находилась в другом конце Хаймдорфа, одного из предместий Ганновера, и они поехали на трамвае.

— В школу будешь ездить на трамвае, — сказала госпожа Грот, когда они по местами перекопанной улице подходили к красивому школьному зданию, ещё хранившему на себе следы бомбёжки. — Только не спрыгивай на ходу, не… — И дальше следовал подробный перечень того, что можно и чего нельзя делать по дороге в школу.

Курт, насупившись, молчал.

Значит, мать тоже ему не верит! Когда по возвращении из Гарца он рассказал ей о пахаре и вызванных им воспоминаниях, она сначала испугалась, а потом залилась каким-то странным, натужным смехом.

— Это я погоняла лошадей? Помнится, я тебе говорила, как сразу после окончания школы мать послала меня в город к своей знакомой учиться шить. С тех пор я жила в городе, домой приезжала редко, а в поле вообще никогда не работала. Ты вечно витаешь в облаках! — Она тряхнула его за плечи, будто и в самом деле хотела растормошить. — Спустись на землю, Курт! — И, сделав серьёзное лицо, начала объяснять, как в этом городке вблизи чешской границы познакомилась с Гротом, как незадолго до войны вышла за него замуж и переехала далеко на север, в Арнсфельд, к польской границе, где жила безвыездно до тех самых пор, пока туда не прикатила война. — Неужели ты забыл, — возбужденно вскрикнула она, — как мы с тётей Бертой, Хильдой и Максом покинули Арнсфельд, только когда нас прогнали русские?