Мальчик с двумя именами - [10]
— Курт знает всё…
Грот побледнел и ледяным тоном сказал:
— Узнал бы рано или поздно. Он уже большой и всё поймёт. — И, повернувшись к Курту, продолжал ласковее: — Я взял тебя из сиротского приюта. Как ты там жил, видно по фотографии.
Он шагнул к дивану. Курт высвободился из материнских объятий и попятился в другой конец комнаты.
— Я спас тебя от смерти, — говорил Грот, стараясь придать своему голосу ласковые нотки. — Я исхлопотал отпуск и отвёз тебя в Арнсфельд. Так ты обрёл мать и отца. Родного отца с матерью у тебя нет, твоя мать умерла в лагере, а отец…
— Отца ты взял в плен, а потом расстрелял. Я видел фотографию! — в ужасе крикнул Курт.
— Отец погиб на войне! — резко возразил Грот. — Там, где ты родился, у тебя никого нет. — Он направился к Курту: — Курт, ты наш, нашим и останешься. Я твой отец, ты…
Он хотел тронуть его за руку, но Курт метнулся к двери:
— Оставь меня! Ты мне не отец, ты… ты…
— Кто же я такой, если не твой приёмный отец?
Курт лихорадочно искал калёное слово.
— Ты… ты нацист!
— Что?
Грот замахнулся, но госпожа Грот приняла удар.
— Фриц!
Оттолкнув мужа, она взяла Курта за руку и вывела из комнаты.
— Идём, Курт! Бедный мой Курт!
Дом без хозяина
В те самые дни, когда Гарц пробудил в Курте первые воспоминания о детстве, на одном из отрогов Савиньских гор готовились к пахоте. В доме не было мужчины, не было лошадей и волов, и потому Ана Слапник загодя договорилась с Ловренцем, жившим у своего брата у подножия горы. Чуть свет Ловренц прибыл с лошадьми и плугом брата.
— Доброе утро, Ана! — крикнул он, въехав во двор. — Доброе утро, бабушка!
Он спрыгнул с телеги, потянулся, как бы стараясь окончательно проснуться, и крикнул громче:
— Спите ещё?
На пороге появилась хозяйка. Чудесное летнее утро и весело светящийся взгляд пахаря обещали день, полный тяжёлого, но радостного труда. Глаза у неё заблестели.
— Доброе утро, Ловренц! — ответила она. — Что до нас, мы б давно уже пахали.
— Мы на Слемене встаём с солнцем, — подхватила бабушка, маленькая, сухая старушка, появившаяся в дверях следом за хозяйкой.
Ловренц рассмеялся:
— Зато и ложитесь с солнцем и зимой и летом. — Он глянул на амбар. — Однако ж не будем терять время. Где у вас гречиха?
Через полчаса плуг стал поднимать поле под садом. Ловренц изо всех сил нажимал на ручки плуга, а Ана шла рядом с лошадьми и время от времени взмахивала кнутом. Внизу, за полем, бежала дорога. Изредка по ней прогромыхает телега или пройдёт крестьянин, пожелав им славно поработать. Ана и Ловренц весело благодарили за добрые пожелания, а порой и лошади останавливались, поворачивали головы к дороге и благодарно кивали. Кругом стояла мирная тишина. С лесистой горы за домом, белевшим среди деревьев, дул свежий ветерок, не давая солнцу развернуться во всю мочь. Но вот утомлённый ветерок притих, и теперь нещадное солнце пекло вспененных лошадей, обливавшегося потом пахаря и насквозь мокрую женщину-погонщика. Оба сразу почувствовали облегчение, когда в разгар утра увидели в саду бабушку, которая с корзинкой и кружкой в руках спускалась к полю.
Ловренц отвёл лошадей в тень, и все расположились под развесистым дубом на краю поля. Утолив жажду, принялись за еду. Пахарь с аппетитом уминал хлеб и сыр. Ане было не до еды.
— Горе мне! — вздохнула она и с тоской посмотрела вниз на дорогу, которая, петляя среди полей и лугов и огибая по пути усадьбу брата Ловренца Юрая, сбегала в долину, в Стеничи, и наконец терялась меж домов этого небольшого, но прелестного местечка. — Нет его, ниоткуда его нет! — вздохнула она ещё раз.
— Кого? — спросил Ловренц, хотя знал, кого ждёт Ана с самого освобождения.
— Помню, как Симон в последний раз пахал это поле, — заговорила Ана, немного помолчав. — Чуть свет заслышали мы во дворе его голос. Сразу выбежали из дому. Посреди двора стоял Симон в пилотке и с автоматом через плечо. «Пришёл пахать, знаю, как трудно сейчас найти пахаря! — сказал он. — Давайте зерно, да поживее!» Он положил автомат, снял рубаху и пилотку и пошёл запрягать лошадей. Мы с бабушкой собирали гречиху, а Янко, уж такой он был счастливый, что отец после долгой отлучки снова дома, в его пилотке бегал по двору и распевал: «Ну и радость, трам-там-там, партизан ведь пашет нам!» Ночью Симон ушел. «Вернусь, когда разобьём фашистов. Самое позднее — весной!» — Ана взглянула наверх, на горы, и тихо, словно для себя, добавила: — Так он сказал, да только через месяц…
— Проклятый Брглез! — воскликнул Ловренц. — Это он выдал нас немцам. Симон послал его в долину на разведку, а он привёл фашистов. Три дня отбивались. Я сам застрелил предателя и нескольких эсэсовцев. Остальные еле ноги унесли. В Стеничи рванули.
— И увели с собой Симона и других, — с горечью сказала Ана.
— Ранен он был в колено, не то б его не взяли.
— Через три дня расстреляли их внизу, в Стеничах, звери! — гневно крикнула бабушка.
— А на следующий день заявились сюда, на Слеме, и…
Не в силах больше сдерживать подступающие к горлу слезы, Ана поспешно встала и пошла к лошадям.
— Мало кого война не тронула, но вам досталось как никому, — нарушил молчание Ловренц. — Симона убили, дом сожгли, Ану бросили в лагерь, а куда дели Янко, никто не знает. — Он глянул на Ану, которая, поглаживая по шее гнедую лошадь, приглушённо всхлипывала. — Если б вернулся Янко, ей было б легче.
Повесть словенского писателя Антона Инголича «Тайное общество ПГЦ» (1958 г.) рассказывает о весёлых проделках югославских школьников.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.