Мальчик с Антильских островов - [56]
Я знаком почти со всеми садовниками домов, попадающихся на моем пути.
Проходя мимо, я здороваюсь с ними через изгородь, а в воскресенье днем кто-нибудь из них радует меня своим посещением.
Часто, стесняясь идти по одному, они приходят вдвоем, вежливые и сдержанные, чуть ли не почтительные, к великому моему смущению.
— Вот уже несколько дней, — говорят они в виде предлога и извинения, — мы хотели зайти к вам, но не знали, доставит ли это вам удовольствие. А то бы мы зашли.
Я освобождал стол от книг и бумаг и начинал приготовлять пунш.
Во время разговора они неизменно возвращались к дню своего рождения на холме или на плантации, к безнадзорным играм и баловству, потом — к работе в группе малолетних или учебе в начальной школе, которую пришлось бросить. У всех та же исходная точка, один и тот же путь.
Они тоже ни на что не жаловались. Все объяснялось существованием беке. Раз беке существуют, место их, естественно, наверху, на загривке у негров.
Они признавали, что на семьдесят пять или восемьдесят франков в месяц, которые они получали, нельзя даже купить сносный костюм. Но у них были свои мечты, например научиться водить машину: стать шофером, зарабатывать сто пятьдесят франков, как Кармен; снять комнату в Петифоне за пятьдесят франков в месяц. Подняться на ступеньку выше в своем лакействе.
— Тогда мы будем избавлены от унижения являться перед беке в рваной и грязной одежде. Мы хотим выглядеть прилично. У нас есть своя гордость.
Иногда по дороге в лицей я замечал отсутствие какого-нибудь садовника. Вечером Кармен подтверждал мое предположение, что его рассчитали. День спустя его заменял другой, и заместитель, видя, как я прохожу мимо в одни и те же часы, тоже начинал здороваться со мной.
Однажды утром, увидев нового садовника на вилле Бализье́, я подскочил от удивления — что-то в его облике поразило меня. Но он находился слишком далеко, чтобы я мог разглядеть его лицо.
На другое утро я опять вижу его в дальнем конце сада со шлангом для поливки в руках. Я останавливаюсь. Он поворачивается ко мне, смотрит на меня, поливая газон.
Потом он вздрагивает, так ясе, как я, словно он испытал то же ощущение.
Мне хочется подойти к нему, и в этот момент он кладет шланг на землю и, перепрыгивая через клумбы, подбегает ко мне.
— Но это же Хассам! — кричит он.
— Жожо!
Мы стоим друг против друга.
— Хассам! — снова восклицает он.
Я протягиваю ему руку, но он привлекает меня к себе, и мы горячо обнимаемся и хлопаем друг друга по спине.
Жожо вырос, раздался в плечах. Над верхней губой у него уже усики. Все это говорит о том, сколько лет мы не виделись, красноречивее, чем подсчеты, которые я торопливо произвожу в уме. Мне кажется, что он гораздо взрослее меня.
Хотя мы ровесники, я выгляжу подростком рядом с ним — он огрубел и возмужал.
— Как ты сюда попал, Хассам? Где ты работаешь?
— Моя мать работает у мосье Лассеру.
Уклончивость ответа не укрылась от него; взглянув на книги, которые я несу под мышкой, он спрашивает меня:
— Ты все еще в школе?
— Да, я учусь в лицее.
Не знаю, сумел ли я вложить в эти слова объективность и бесстрастность, которые показали бы моему товарищу, что я не вижу разницы между его и моим положением.
— Ты уже сдал на бакалавра? — спрашивает он.
— Готовлюсь сдать первую часть в этом году.
— Я рад за тебя, — говорит Жожо. В глазах его загорается огонь, и он повторяет: — Я рад за тебя, Хассам!
Весь день я хожу под впечатлением от этой встречи.
К моей радости от свидания с другом детства примешивается удивление, как это Жорж Рок — сын мосье Жюстина Рока, который не ходил босиком в начальную школу, жил в одном из красивейших домов Петибурга, у родителей которого была машина и прислуга, — как этот Жорж Рок вдруг оказался на Аллее Дидье в качестве садовника или, вернее, боя, ибо на Аллее Дидье садовником называют слугу на все руки.
Как будто старый Жожо умер и после смерти перевоплотился в другого человека.
Весь день воспоминания, разбереженные этой встречей, роились в моем мозгу.
У меня от них голова горела.
Пытаясь все осмыслить, я соображаю, что Жорж Рок — сын мастера петибургского завода, также сын мазель Грасьез — жницы с плантаций сахарного тростника. Он убежал от отца, в доме которого его мучили. И вот у матери, которая жила в деревне, его постигла судьба всех маленьких детей, чьи родители работали на плантациях.
Теперь я без труда представил себе, как он попал сюда.
Кроме одной подробности.
— Я работал в Павильо́не, — рассказал он, — ты знаешь, это поселок около завода Пуарье́. Так вот! Во время уборки тростника я был погонщиком мулов, а в поздний сезон — поденщиком. Там был управляющий, который, как и все управляющие, подделывал цифры и обсчитывал негров, выдавая им еще меньшее жалованье, чем им положили беке. Ну, благодаря моему знаменитому дядюшке Стефану я еще кое-что помнил из арифметики. Не будучи бараном, я заметил, что дело нечисто, и каждую субботу говорил ему потихоньку одно только слово: «Вор!» — и делал вид, что это не я.
Но в одно воскресенье я не выдержал.
Я крикнул перед собравшимися рабочими: «Чего вы ждете, почему вы не спалите этот проклятый тростник? Неужели вы не видите, что от него все несчастья негров?»
Герои рассказов и повести молодой ярославской писательницы Натальи Михайловой — озорные, любознательные и веселые мальчишки и девчонки, которые открывают для себя очень сложный и бесконечно интересный мир вокруг.
Повесть и рассказы книги «Карышок» детского писателя Арнольда Райсп являются продолжением забавных историй и приключений героев книг «Колькино детство», «Жужжаки», «Землеройка», вышедших из печати в 2019 году. Герой рассказов книги «Карышок» Колька, имя которого взял себе автор, и его друзья — обычные ребята, которые проводят свободное время на улице, на природе, где с ними происходят курьёзные ситуации. В книгу «Карышок» Арнольда Райсп вошли весёлая повесть «Планер» и рассказы «Карышок», «История маленького мальчика», «Особое поручение», «Стиляги» и многие другие… Серия детских книг продолжается. Печатается в авторской редакции Рисунки художника Сергея Дерябина 10+.
В этой школе всё наперекосяк! Учительница мисс Дэйзи не умеет складывать и вычитать. Да что там арифметика, она и чтению с письмом не обучена! Но дети увлечены другим. Директор Клатц обещал, что если они прочитают миллион страниц в книгах, то на целую ночь школа превратится в зал игровых автоматов!
Эта книга рассказывает о Денисе Давыдове — храбром воине и беззаветном патриоте России, основоположнике тактики партизанской войны, талантливом поэте и авторе интереснейших военно-исторических очерков. Имя Дениса Давыдова навсегда вписано в нашу историю. (Аннотация взята из сети Интернет).
Ты открываешь книгу. С неохотой, конечно. Начинаешь читать. Через силу, понятно — в школе заставили. Продираешься через пару страниц, зевая, и вдруг… Вдруг понимаешь: это всё — про тебя. Не просто «похоже на твою жизнь» или «напоминает твои мысли», нет! Это всё — буквально про тебя. Такая книга попала в руки 14-летней Ким. В романе какой-то Леи Эриксон о Ким рассказано всё: как родители развелись; как отец нашел новую девушку, которая теперь ждет ребенка; даже про то, как в Ким влюбился одноклассник. И вот тут-то самое ужасное: в финале одноклассник умирает! Она должна спасти Яспера — он хороший парень и не заслужил такой участи. Тут без помощи лучшей подруги, удивительной и всемогущей Петровны, не обойтись.