Мальчик с Антильских островов - [23]

По воскресеньям я сопровождаю маму Тину в Сент-Эспри, но по понедельникам она уже не берет меня на реку.

ЗНАКОМСТВО С РАФАЭЛЕМ

Я заметил уже давно, что напротив мадам Леонс, за колонкой, живет Рафаэль, один из моих соучеников. Он тоже обратил на это внимание, и мы теперь выходим вместе из школы. После обеда он с другой стороны улицы подает мне знак, что пора идти.

Рафаэль принадлежит к старшим, ибо класс делится на старших и младших. Он пишет в тетради, а мне выдали первую в моей жизни грифельную доску. Поэтому, а еще потому, что он родился и живет в городке, он смотрит на меня свысока, но это не мешает нам быть друзьями.

Кожа у Рафаэля светлее моей; волосы у него черные, гладкие. Но одевается он, как я, и так же, как я, ходит в школу босиком. У него есть старший брат в другой школе городка (наша школа расположена в нижней части города, а в верхней части есть другая школа, побольше, где учатся старшие) и маленькая сестра, которая еще не учится.

Мать его такая же толстая женщина, как мадам Леонс, но она не носит тюрбана, и ее волосы, цвета пакли, закручены в огромный узел на макушке. Она готовит пирожные и конфеты из кокоса и на подносе выставляет их на продажу в своем окне.

Когда после обеда я хожу к колонке, я задерживаюсь там, Рафаэль тоже, и мы болтаем, стоя у дороги. В конце концов, я отважился ступить на порог дома Рафаэля, и мы играем там тихонько, пока его мать не крикнет нам, что пора идти в школу.

Я укорачиваю, насколько могу, время своего обеда, чтобы побыть с Рафаэлем и забыть неприятное ощущение, которое охватывает меня в доме мадам Леонс.

Но я все-таки боюсь мать Рафаэля. Может быть, потому, что она похожа на мадам Леонс? Может быть, потому, что она тоже не обращает на меня никакого внимания, а в тех редких случаях, когда она смотрит, как я играю с Рафаэлем, во взгляде ее проскальзывает жестокость и недоверие?

Рафаэль, по-видимому, любит ее. Он зовет ее мама Нини́, и поэтому я подозреваю, что она ему не мама, а бабушка. Значит, она не может быть плохой женщиной. Сам же Рафаэль очень добр ко мне.

— Жаль, что ты не бываешь здесь по воскресеньям, — говорит он, — мама Нини печет пирожные и дает нам мыть и вылизывать все миски и плошки, в которых она готовит конфеты и крем. Представляешь, как это вкусно!

Иногда мать отдает ему непроданные пирожки, и он обещает поделиться со мной при случае.

Рафаэль многому научил меня: игре в шарики, в серсо́, в классы, в камешки.

Удивительно, как много игр он знает. В школе на перемене все хотят играть с Рафаэлем. Каждый рвется в команду Рафаэля. Он бегает быстрее всех, когда мы играем в разбойников и жандармов. Он никогда не ушибается, падая. И потом, все его слушаются! Но как я огорчаюсь каждый раз, когда учительница наказывает его. Потому что на уроках Рафаэль страшный непоседа и болтун. На чтении, на письме, на арифметике учительница всегда находит предлог сделать ему выговор и отхлопать его бамбуковой палочкой по ногам или по пальцам. При этом Рафаэль не может удержаться от гримас и выкриков, разрывающих мое сердце.

Однако мне никогда не приходит в голову посоветовать Рафаэлю вести себя лучше. И на учительницу я тоже не сержусь.

Я просто страдаю за Рафаэля. Удары, которыми его награждают, болезненно отдаются во мне. И когда он плачет на скамейке, положив голову на руки, я, разделяя его боль, даю мысленное обещание, что это не повторится или что он больше не попадется.

Но Рафаэль скоро поднимает голову, — глаза его уже сухи, взгляд ясен. Увидев, что он развеселился, я тоже мигом успокаиваюсь.

КОЗНИ МАДАМ ЛЕОКС

Однажды, завтракая в коридоре, я услышал шарканье шлепанцев мадам Леонс. Я испугался и поспешно огляделся вокруг, не уронил ли я чего на пол.

— На́, — сказала мне мадам Леонс. Она протягивала алюминиевую тарелку, и я встал, чтобы взять ее.

— Спасибо, мадам Леонс.

Это были красные бобы с кусочком мяса. Удивленный и взволнованный, я принялся за еду. Но как только мадам Леонс повернулась ко мне спиной, я остановился. Хотя бобы с мясом очень вкусная еда, мне не понравился нелюбезный вид, с каким мадам Леонс дала мне их!..

Может быть, не так уж хороша эта пища? С самого первого дня я чувствую себя в присутствии мадам Леонс как собачонка. Нет, я не стану есть ее бобы с мясом.

Я поспешно давлюсь моими зелеными бананами, сваренными в воде, и кусочком рыбы, потом бегу через улицу и — бах! — выбрасываю содержимое тарелки в сток. Потом я чисто мою тарелку и отношу ее мадам Леонс.

— Ты даже вымыл тарелку! — восклицает она, по-видимому очень довольная и удивленная. — Это очень хорошо. Ты молодец! Так вот, — продолжает она ласковым голосом, — ты можешь сказать своей бабушке, чтобы она не давала тебе с собой обед. Я буду кормить тебя в полдень.

Значит, я ошибся? Мадам Леонс добрая женщина. А я ее так боялся! Какой я дурак, что не стал есть бобы и особенно мясо!

Ее предложение восхитило меня. Не столько мысль, что я попробую еще раз мясо с бобами, сколько предвкушение радости, которую доставит маме Тине это известие.

К тому же доброта, проявленная мадам Леонс, растрогала меня, обрадовала, заставила смотреть на мир новыми глазами.