Мальчик, который упал на Землю - [44]

Или, может, его монолог о глобальном потеплении? «Хорошего тоже будет немало. Льды полярные растают – вот серфинг-то будет знатный. А очереди в Диснейленд напрочь прибьет солнечным ударом. “Завяз в расплавленном битуме по дороге на работу” – вполне годная отмазка».

Или то, что Арчи сказал Мерлиновой учительнице Пенни, убежденной феминистке? «Женщины должны платить за ужин в ресторане всегда. Что, девчонки, дорвались до равенства? Нет, не годится мне теперь за вас платить. Это ж сексизм! Эй, Мерлин. Знаешь, что получится, если скрестить феминистский кружок с бульонным кубиком? Суп из неощипанных кур». Или, может, когда до него дошло, что бойфренд Пенни – кореец. «Ё-мое. Надеюсь, ты не голодный. А то мы не предупредили соседей, чтоб собак попрятали».

Какое там! Почетное звание Худшей Реплики из Всех Мыслимых досталось его приветственному гамбиту с Хавроникой. Моя экс-свекровь подставила ему бледную хладную щеку для формального чмока, а Арчи подмигнул ей и выдал:

– Может, предпочтете австралийский поцелуй?

– Как это – австралийский? – осведомилась она своим коронным тоном – иззубренным, испытующим, с металлическим призвуком.

– Так же, как и французский, только с нижнего конца. – Арчи склонился и похлопал ее по грандиозному заду. – Мои подружки зовут меня «шептун пилоточный».

Следующим номером Арчи сообщил Мерлиновой величественной прародительнице, чья мина «матрона-объелась-лимона» стала еще кислее, с какой теплотой он относится к небритым мохнаткам.

– Любо-дорого, когда эдак завитки кучерявятся из купальника. Чисто премиальные к зарплате. Моя бывшая жена – ну, она пока еще жена, хоть и трахается с моим лучшим другом, ну да ладно, – так вот, я ее настолько удовлетворял в постели, что у нее прям двойные оргазмы случались постоянно.

У Хавроники на гладкой щеке наметился тик. Наперекор тишине, осевшей снежными сугробами вокруг нашего стола, я выпила достаточно, чтобы хмыкнуть над его сексуальной немощью:

– Двойные. Тю!

– Думаю, ты хотел сказать – множественные, – полушепотом подсказала Фиби.

– Ну да – берите множественные и множьте на два, – парировал Арчи. После чего со смачной вульгарностью всосал устрицу, которых немало притащил накануне из рыбного магазина.

– Что такое оргазм? – спросил Мерлин, не сутулясь, не отводя глаз – все как научили. Правда, глаз он не сводил с впавшей в полное замешательство бабушки. Хавроника со всем тщанием принялась ковырять ложкой в гаспаччо, будто перед ней находилась улика серьезного преступления.

Арчи с ухмылкой предложил тарелку с устрицами Хавронике:

– Попробуйте. Сразу поймете, как оно у розовых бывает.

– Розовые – это кто? – спросил Мерлин, демонстрируя интерес и увлеченность беседой, как я ему и велела.

Глазные мышцы всех сидевших за столом теперь испытывали тяжкие перегрузки – мы все играли в лихорадочный окулярный теннис. Моя бывшая свекровь, облаченная в цветочки от Лоры Эшли[74], выпрямилась и продолжила тянуть суп, как пожилая герцогиня в изгнании.

– Очень вкусно, – сказала она без выражения, а лицо ее зловеще скривилось. – Холодный суп. Какая... смелая идея.

Но Арчи намека, что надо бы сменить тему, не воспринял.

– Знаешь, зачем Бог изобрел лесбиянок, Мерлин? – продолжил беседу мой постоялец. – Чтоб феминистки не плодились. – Тут он от души хохотнул, после чего еще закинулся пивом.

Учительница Мерлина Пенни отпросилась уйти еще до десерта и прихватила своего, похоже недокормленного собачатиной, бойфренда. Хавроника поправила волны прически и освежила вишневую помаду на губах, втихаря поглядев на часы. Я ускорила процедуру, громко запев «С днем рожденья тебя». Мерлин, не сутулясь, не отводя глаз и с намерением до конца быть галантным хозяином, встал.

– Я бы хотел произнести речь.

У меня внутри все скрутило в узел – от ужаса, что́ сейчас может сказать мой непредсказуемый сын.

– Восхитительно, что приехала моя бабушка, хотя они с мамой далеко не в идеальных отношениях. По правде говоря, я несколько удивлен, что они вообще могут находиться в одной комнате. Мама говорит, что ты, бабушка, двуличная, а если так, то почему ты сейчас надела вот это лицо? – спросил он без всякого следа иронии.

Окулярный теннис перешел в истерическую стадию, Арчи заржал в голос.

– Для меня всегда большая радость видеть моих кузенов, с которыми у меня невероятное общее генетическое наследие, – продолжил Мерлин, не моргнув глазом. – Хоть они и думают, что я псих и чокнутый, потому что меня беспокоит, например, как играть в йо-йо на Луне. Спасибо за айпод, тетя Фиби, и, должен сказать, ты почти такая же обалденная, как моя мама. У тебя прелестные ключицы. Ты, вне всяких сомнений, внесена в мой список Шикарных Девчонок Мира в своей возрастной категории. Спасибо за краски, бабушка, но я оставил искусство. Художники – эгоисты. Назови мне хоть одного художника, кто не был бы эгоистом. Они думают, что они – боги. Я осознаю силу оказываемого на меня давления: все ждут, что я буду гений, раз у меня Аспергер. Но я не гений. И не философ. Кажется, вы все хотели бы сделать из меня философа. Я и не первооткрыватель. Но зато я уверен, что нахожусь в упоительнейшей точке своей карьеры как легенды общества. Как изумительно я бы чувствовал себя изнутри, если б меня полюбила женщина. Вот было бы грандиозно... Отчего же ни одна богиня не спросит, сколько мне лет, не поболтает со мной? От женщин мне делается сахарно-сладко и электрически. Женщины – вот мой главный приоритет сегодняшнего дня, и я надеюсь, что скоро у меня появится девушка. Арчи научит меня, как что делать, поскольку он сообщил мне, что в постели он – зверь.