Мальчик, который нарисовал Освенцим - [11]
– Heraus, schnell, schnell![20] – яростно гудело позади нас эхо.
Нам предстояла долгая изматывающая поездка в поисках новых жертв. Пожилых людей, которые едва могли нести самих себя, не говоря уже о багаже, тащили по тротуару и грубо заталкивали в грузовик. Дети на улицах плевались в них. Остальные зрители, онемевшие от смеси удивления, стыда и злобы, провожали нас взглядом.
Через зазор в брезенте грузовика я смотрел на проносящиеся мимо картины. Оцепление вокруг разрушенной Прагерплац – напоминание о ночном авианалете. Над обломками целых кварталов все еще поднимался дым. Бомбежки наконец-то достигли той стадии, когда их приходилось воспринимать всерьез. Но ничто не могло отсрочить наш арест. Фашистский зверь был силен и крепок. И только на Восточном фронте его клыки кровоточили.
На исходе дня наш грузовик вместе с другими машинами остановился перед импровизированным лагерем для задержанных – одним из шести домов на Гроссгамбургштрассе[21], переоборудованных под тюрьму. По иронии судьбы меня привезли к зданию бывшей школы: ее, вместе с домом престарелых и старинным кладбищем, закрыли, чтобы освободить место для нас. Переступив порог лагеря, мы превратились в заключенных. Наши личные данные заносились в бесчисленные картотеки, о существовании которых мы раньше и не подозревали. Нас готовили к последнему поезду, который отправлялся на Восток. В том лагере было, кажется, от пятисот до тысячи человек – остатки еврейской общины Берлина.
Охранниками там служили равнодушные берлинские полицейские. Нам ничего не оставалось делать, кроме как бродить по территории кладбища и ломать голову над планами побега. Мне казалось, что я смогу перелезть через стену, но для мамы это был не выход. А я даже не мог помыслить о том, чтобы оставить ее одну. И в любом случае последствия для нас обоих, если бы побег не удался, были бы крайне тяжелыми. И к тому же, как официальный «враг государства» и «недочеловек», за тем забором я бы долго не протянул.
На кладбище осталась нетронутой лишь одна могила. Окруженная проволочной оградой, она привлекала к себе задумчивые взгляды. Это было место последнего упокоения Моисея Мендельсона, известного иудейского философа. Многие из нас черпали вдохновение в воспоминаниях о былой славе: может быть, учение великого мужа все же восторжествует?
В лагере создали комитет, чтобы собирать просьбы тех, кто хотел найти своих родных и воссоединиться с ними. До командующего офицера полиции доходили единичные донесения с этими просьбами, большинство из них отклонялись, но заключенные понимали, что это последняя надежда. И продолжали писать.
Больше всего шансов на освобождение было у евреев-полукровок и граждан нейтральных государств. Любые другие попытки обмануть прирожденных садистов из полиции и гестапо были тщетны и опасны. Переполненные тюремные подвалы отлично справлялись с задачей нагонять на нас страх.
За подтасовку фактов грозило серьезное наказание. Я взглянул на свою карточку: арийцев в моем роду не было, шансов на то, что за меня заступится иностранное правительство, как и денег на подкуп – тоже. И тут я понял, что у меня остался единственный козырь: я умел хоронить покойников. Но для начала нужно было убедить маму. Она согласилась, и я подошел к последнему еврею из Апелляционного комитета, раввину Мартину Райзенбергу, который иногда произносил речи на похоронах.
– Да, – воскликнул он устало, – я видел тебя раньше. Ты один из садовников. Вот только не думай, что незаменим, ты и могилу вырыть не сможешь.
Собрав всю решимость и волю в кулак, я пообещал, что сделаю все, что потребуется. Я не знаю, почему он передумал. Может, все дело было в моем здоровом и загорелом лице, ведь я не был похож на еврейских мальчиков, погруженных в книги, которых раввин видел во время ежедневных походов в синагогу. Но тон его голоса изменился.
– Я проверю, сколько рабочих сейчас трудится на кладбище. Возможно, им понадобятся сменщики. А что насчет твоей семьи?
– У меня только мама, – ответил я.
Он остановил на мне испытующий взгляд, и наши глаза встретились. Так продолжалось несколько долгих секунд.
– Хорошо, если вы только вдвоем, то я попробую.
Последовавшие затем часы были настоящей душевной пыткой. Воображаемый свет надежды противостоял осязаемой тьме грядущего. Отчаяние брало верх. И наконец-то комендант вызвал меня к себе.
Я щелкнул каблуками в попытке воспроизвести немецкое военное приветствие и встал, вытянувшись по струнке, чтобы казаться старше, чем был на самом деле. Адъютант рассказал, чем я могу быть полезен Третьему рейху, а когда он закончил, пухлый раввин в очках подтвердил его слова.
– Работник кладбища, незаменимый для ухода за могилами.
– Да-да, – ухмыльнулся один из присутствующих немецких офицеров. – Работы у этого отродья будет хоть отбавляй.
Небрежным движением руки комендант показал, что мне немедленно следует развернуться и выйти.
Мы с мамой схватили чемоданы, документы об освобождении и спешно покинули лагерь, пока гестаповцы не передумали. Прежде чем мы вышли за ворота, полицейский сверил наши лица с фотографиями на регистрационных карточках. Извиняющимся тоном он заметил:
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
«Аптекарь Освенцима» – малоизвестная история Виктора Капезиуса, продавца фармацевтической продукции из Румынии, который в возрасте 35 лет вступил в ряды нацистов и в 1943 г. стал главным аптекарем в крупнейшем лагере смерти Освенциме. Частично основываясь на ранее засекреченных документах, Патрисия Познер рассказывает о личности Капезиуса, его бегстве от правосудия и наконец о привлечении его к суду через двадцать лет после окончания войны за многочисленные убийства. Однако «Аптекарь Освенцима» – это гораздо больше, чем рассказ о Викторе Капезиусе.
В 1944 году Майклу Борнстейну было всего четыре года, когда он попал в лагерь смерти, что сделало его одним из самых юных узников Аушвица. Майкл делится своей трагичной, но вдохновляющей историей выживания, опираясь на собственные воспоминания, а также на рассказы родных и близких. Это повесть о том, как мужество отца, неистовая любовь матери и одна внезапная, но своевременная болезнь смогли спасти ему жизнь, и как другие члены его семьи из села Жарки в Польше снова и снова с невероятной находчивостью избегали смерти от рук нацистов. «Я надеюсь, что читатели, увидев несправедливость, восстанут против нее, даже если она будет направлена против них.
Дневник венгерской «Анны Франк» впервые публикуется на русском языке. Страницы дневника охватывают полгода жизни Евы, начиная с февраля 1944 года, когда нацисты вторглись в Венгрию, а затем и в родной город девочки – Надьварад, и заканчивая в мае 1944 года, в день, когда Ева вместе с бабушкой с дедушкой попадают в Освенцим. В октябре того же года, Ева попыталась сбежать из лагеря и спрятаться в бараке. Ее нашел Йозеф Менгеле, известный также как «Ангел Смерти». По рассказам очевидцев, он собственноручно затолкнул девочку в грузовик, направляющийся в крематорий.
Летом 1944 г. Ева Мозес Кор и ее семья прибыли в Освенцим. Ее родители и две старших сестры были отправлены в газовые камеры, а Ева и ее близнец Мириам были переданы в руки человеку, который стал известен как Ангел Смерти, – доктору Йозефу Менгеле. Им было 10 лет. Это удивительная и вдохновляющая история о выносливости и жажде жизни перед лицом поистине всесильного зла, история о силе человеческого духа и способности прощать. Ева приняла замечательное решение – публично простить нацистов. Она основала музей Холокоста и образовательный центр CANDLES в Индиане, где читала лекции об истории Холокоста, учила прощению, искоренению ненависти и предрассудков в мире. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.