Мальчик, который хотел стать человеком - [14]

К тому же Ролло все время что-нибудь рассказывал. Он говорил обо всем и, главное, о том, какое чудо земля, по которой они ходят, и небо, раскинувшееся над ними. Он рассказывал людям о повадках животных, которые он знал не хуже Апулука, а также о море, о движении и свойствах льда и всегда верно предсказывал ветер. Оставаясь порой наедине с Лейвом и его друзьями, он рассказывал им о своем боге, самом могущественном из всех богов. При этом он всегда следил за тем, чтобы Лейв непременно перевел его слова Апулуку и Наруа.

Лейв был крещен в христианскую веру. Как его отец, дед и прадед. До них род Стейнурссона верил в старых богов: Тора, Одина, Фрейра и всех остальных. Их еще и теперь можно было призвать на помощь, если по той либо другой причине бог Ролло оказывался бессильным. Апулук и Наруа были язычниками. Они не верили ни в бога Ролло, ни в древних богов, которым поклонялись викинги. У них вообще не было настоящего бога, к которому они в случае нужды могли бы обратиться. Их мир был населен добрыми и злыми духами. На добрых духов можно было не обращать внимания, а вот со злыми следовало по возможности поддерживать дружеские отношения.

Ролло с энтузиазмом рассказывал Апулуку и Наруа о Христе и его учении. О христианском рае, который находился на небесах и был прекрасен, о находящемся под землей аде, о страшном адском огне, на котором Сатана поджаривает несчастных людей, не принявших христианскую веру.

Наруа дрожала, слушая эти рассказы. Она даже спросила у Лейва, не следует ли ей креститься, чтобы избежать адского костра. Лейв растерялся и не знал, что ответить. Он слепо верил рассказам Ролло, и ему не хотелось, чтобы его друзья после смерти попали в ад.

Но Апулук только покачал головой.

— Этот маленький человек хитрит, — сказал он. — Все знают, что небо холодное и пустое место, куда попадают только нытики и брюзги, а вот под землей тепло, хорошо, и там богатые охотничьи угодья.

— Но Ролло говорит иначе, — запротестовал Лейв.

— Ролло ошибается, — спокойно заметил Апулук. — Он всего лишь человек и знает не больше того, что положено знать человеку.

— Но что же тогда Бог?

Апулук пожал плечами:

— А этого никто не знает. Я думаю, что Бог — это Все. Мы, инуиты, знаем Силлу. Силла — это погода, горы, камни, трава — все. Думаю, что это и есть Бог.

— Так ты не веришь в страшный костер, что горит под землей? — с надеждой в голосе спросила Наруа.

— Нет, я не верю ни в страшный костер, ни в рай, о котором говорит Ролло. Я верю только в то, что есть Добро и Зло. Старый Шили — великий шаман, он знает почти всех добрых и злых духов. Он бывал и на Луне и в других местах, где никогда не бывали простые люди. И он не видел там бога Ролло.

На время слова Апулука успокоили Наруа. Когда брат говорил о многочисленных духах эскимосов, она начинала сомневаться в Христе. Она верила в то, во что всегда верили эскимосы, и ей было трудно поверить в этого нового Бога, жившего в стране, о которой люди ничего не знали и которая к тому же находилась так далеко, что ее вообще сложно было себе представить.

— Давай ты будешь верить своему Богу, а мы своим духам, — сказала она Лейву.

Лейв с ней согласился. Он знал, как безгранично эскимосы верят в свой сказочный мир духов, и не хотел навязывать друзьям свою веру.

Но монах так легко не сдался. Он продолжал проповедовать христианство и добился того, что однажды Наруа добровольно чуть не пошла к купели.

Неудачный день Наруа

За три года, что Торстейн Гуннарссон жил в Гренландии, он обзавелся там внушительной усадьбой. Она была очень большая, и ее постройки почти сливались с ландшафтом.

Всего на усадьбе было шесть построек: три хлева, два амбара и один жилой дом. К нему примыкал коровник. Дом был просторный, и в нем было много помещений, потому что у Торстейна было много работников, служанок и несколько рабов. Все жили вместе в главном доме, построенном из торфа и серого плоского камня. Крыша дома была покрыта заросшим травой торфом, который красиво свешивался на толстые стены.

В доме были отдельные помещения для работников, для служанок и, наконец, для несвободных, как иногда называли рабов. У Торстейна, его жены Хельги и их немой пяти летней дочери Фриды был отдельный спальный покой. Кроме того, в доме было особое помещение, где хранили продукты и готовили пищу, поварня с очагом и отверстием в крыше, через которое выходил дым, и, наконец, большая общая комната, в которой собирались все обитатели усадьбы и где стоял ткацкий станок Хельги.

С задней стороны к дому примыкала небольшая, но важная для исландцев пристройка, в которой они мылись. Это была баня. Баня была сложена из камней, в ней находилась печь, чан с водой — в него бросали раскаленные камни, когда воду нужно было согреть, — и большая деревянная скамья, на которой можно было лежать, подставив тело обжигающему пару.

Баню топили каждую субботу.

Лейв любил мыться в бане и часто уговаривал Апулука и Наруа пойти с ним. Но у эскимосов не было желания идти в баню. Ни Апулук, ни Наруа никогда не пробовали мыться в бане. Мылись они обычно в маленьком горном озере, в котором вода была такая холодная, что кожа синела и покрывалась пупырышками. Да и мылись эскимосы обычно раз или два в году.