Мальчик, который хотел стать человеком - [12]

— Нога! У меня что-то с ногой!

Наруа осторожно сняла с него камик и ножом Лейва разрезала на брате штанину. Нога была сломана. Очевидно, кость не выдержала веса медведицы, когда та всей своей тяжестью плюхнулась на Апулука. На перелом было страшно смотреть. Нижняя часть ноги была свернута в сторону, из-под колена торчал обломок кости.

— Надо поставить кость на место, — сказал Лейв, — а то ты никогда не сможешь ходить, как все люди.

Апулук кивнул и криво усмехнулся.

— Теперь твоя очередь, Лейв, помочь мне. Постараюсь быть таким же терпеливым, как ты.

Лейв распорол медведице грудь, выломал из грудной клетки два ребра и вернулся к Апулуку.

— Сейчас тебе будет больно, — предупредил он друга.

Апулук не ответил, он отвернул голову, прижался щекой к снегу и закрыл глаза. Лейв попытался соединить концы сломанной кости. Апулук не издал ни звука. Он лежал с закрытыми глазами, и только по крепко сжатым губам можно было понять, как ему больно.

Когда Лейв решил, что концы кости сошлись, как надо, он с двух сторон приложил к ноге ребра медведицы и крепко держал их, пока Наруа обматывала ногу ремнем от гарпуна. После этого она осторожно опустила на Апулуке штанину и наконец помогла ему надеть обрезанный сверху камик.

Всю ночь Лейв и Наруа мастерили из шкуры медведицы сани-волокуши. Когда же взошло солнце, они перекатили Апулука на эти сани. В ногах у него положили спальные мешки, котелок и снова направились на юг.

Они шли очень медленно. Лейв еще не оправился от укуса, и у него по-прежнему сильно болела нога. Но Наруа была неутомима. Она не унывала. И хотя ей приходилось труднее всех, они не слышали от нее ни одной жалобы. Лейв часто думал, что без Наруа они с Апулуком уже давно бы погибли.

Каждый вечер они делали привал, чтобы немного поспать. Лейв и Апулук разводили костер, а Наруа собирала для него ветки. Ели они мало. Немного мороженых ягод, собранных Наруа, немного водорослей — и лишь изредка варили подкаменщика или треску, которых во время отлива ловила все та же Наруа.

Однажды она вернулась в лагерь и сказала, что недалеко на склоне, спускавшемся к пересохшему руслу реки, пасется стадо оленей. Ей показалось, что они ее не почуяли.

Апулук предложил ей с Лейвом попытаться подкрасться к ним. Может, им повезет, и в стаде окажется старый олень, которому будет тяжело следовать за всеми.

Олени паслись на том же месте, где их видела Наруа, и друзья осторожно подползли к ним.

— Нет, старых животных среди них нет, — разочарованно прошептала Наруа.

Лейв голодными глазами смотрел на оленей.

— Попробуй, может, тебе удастся подкрасться к ним сзади, — сказал он. — Если ты погонишь их на меня, я попробую метнуть в одного из них нож.

Наруа кивнула и поползла к оленям. Она ползла по вереску, и, как ни старалась делать это тихо, под ней иногда хрустели сухие ветки. Олени — чуткие животные, и у них хороший слух, вскоре они уже с тревогой смотрели на склон. Наруа замерла. Она видела, что и олени тоже замерли, ловя ноздрями ветер. Неожиданно она услыхала свистящий звук, потом глухой удар — и большой олень, высоко подпрыгнув, безжизненно рухнул на землю.

Она глянула туда, где остался Лейв.

Он стоял во весь рост и смотрел на склон. Наруа побежала к нему. Не дожидаясь ее, Лейв бросился к упавшему оленю. Он бежал, насколько ему позволяла больная нога. Размахивая ножом, он кричал одно слово, смысла которого она не понимала:

— Торстейн! Торстейн!

Мальчик, который хотел стать человеком

Наруа с любопытством разглядывала большой дом.

Она сидела на узкой скамье, на которую соплеменники Лейва уложили Апулука. Таких больших домов она еще не видела. В нем было огромное помещение, в котором могло находиться сразу много людей, и из него можно было попасть в более низкую постройку, где в маленьких стойлах держали домашних животных.

Кругом звучали чужие голоса, и Наруа думала, что не будь рядом с ней Лейва, ей было бы страшно.

Торстейн из Стокканеса с интересом слушал рассказ Лейва о том, как он спасся и жил у эскимосов. Когда Лейв умолк, Торстейн сказал:

— Мы услышали от тебя много интересного о народе, который всегда называли скрелингами, и, думаю, твой рассказ должен многому нас научить. А теперь послушай о том, что случилось с нами во льдах три года назад. — И он поведал Лейву о своем удивительном спасении.

Его кнарр был раздавлен льдами, но это произошло не так быстро, как они того боялись. Им хватило времени, чтобы высадить на лед и людей и животных. К счастью, им попалась большая и крепкая льдина, которая, не ломаясь, выдерживала удары более мелких плававших вокруг льдин.

Два других судна были сильно повреждены, но кое-как держались на плаву. Когда шторм прекратился, они подошли к льдине Торстейна и забрали всех к себе на борт.

Потом они приплыли в Западное Поселение исландцев и там починили свои корабли, а два года назад он нашел эту долину и построил тут усадьбу, которую назвал Стокканес в память о покинутой им усадьбе дома, в Исландии.

Кончив рассказ, Торстейн взял руку Лейва.

— Ты сильно вырос, — улыбаясь, сказал он. — Твоя рука уже почти такая же длинная, как моя.

Лейв покраснел. Он помнил их уговор.