Мальчик, дяденька и я - [35]

А на картонке написано: «Loti žel!» Что в переводе значит: «Очень жаль!»

Вей, ветерок!

– Однажды Дима и Лиза, – сказал дяденька, – пришли в ресторан, который назывался и сейчас называется «Pūt, vējiņi!», что в переводе значит «Вей, ветерок!». В тот год они с дочкой опять отдыхали в Юрмале, на этот раз в каком-то обыкновенном доме отдыха. Пансионат энергетиков. Ребро ГЭС и вышка ЛЭП на вывеске. Станция Майори. Они поехали в Ригу на электричке.

Ресторанчик был закрыт на обед: советские времена. Перед дверью уже стояла небольшая компания. Они тоже ждали открытия, двое мужчин и две женщины – очень красивые и гладкие. Одна, как показалось Диме, была похожа на некую не очень хорошо знакомую актрису. То есть знакомую, но так, шапочно. Они с Димой всё время косились друг на друга. Дима, конечно, мог сказать ей: «Здрасьте! Я ничего не путаю – вы такая-то? А я такой-то». Можно было. Но он промолчал. Она тоже отвернулась – ей надоело ждать, пока с ней поздоровается этот смутно знакомый человек.

Итак, Дима, Лиза и их дочь Маша десяти лет молча стояли за этой компанией. Получилась небольшая, но вполне доброкачественная очередь. Прошло еще несколько минут. Ресторан открылся, и все поднялись на второй этаж. Потому что на первом был только бар и он, судя по опрокинутым стульям, которые торчали кверху ногами на столах, еще не поставленные на место после уборки, – он был еще закрыт.

Дяденька замолчал. Посмотрел на меня, потом на мальчика.

– Давай дальше, не робей! – сказал мальчик.

– Правильное слово, – сказал дяденька. – Я был очень робкий тогда. Вот, – засмеялся он, – один раз мы с женой и дочкой поехали в ресторан «Лайва» – «лодка» в переводе, и там к стенам дома были прислонены старые лодки, – поесть копченой курицы.

Ах, копченая курица! В восьмидесятые, когда с продуктами становилось всё кислее и кислее, буквально месяц за месяцем, – тогда странные вещи вдруг становились деликатесами. Копченая курица – казалось бы, что может быть глупее. И однако. Один новый знакомец на пляже говорил, что это немыслимо вкусно, сочно, необычно – и совсем рядом. На автобусе.

Поехали. Автобус отходил от станции «Лиелупе» – там был пансионат, где мы в тот раз жили, адрес: улица Викингу, 3. Автобус ехал очень долго, петлями и кругами, я чувствовал, что мы топчемся на одном месте, – но потом понял, что он старается объехать все улочки, прокатить всех желающих – в Москве есть такие маршрутки между двумя станциями метро на разных ветках – идут не по прямой, а объезжая весь квартал.

Но вот приехали, поели эту замечательную копченую курицу – было в самом деле вкусно, – но допустили одну смешную ошибку, заказали три порции – и нам принесли эту самую курицу на большом блюде, куски свежего, пахнущего дымом куриного мяса – коптили тут же, печку было видно, – да, принесли целое блюдо курицы, украшенной огурцами, петрушкой, редисом и прочими овощами, плюс блюдечки с кетчупом… – но мне вдруг показалось, что самой курицы было маловато.

Потому что за соседним столом сидел приятный, даже красивый мужчина, сидел один, и ему принесли одну порцию, я слышал точно, как он заказывал: «Курочку копченую», – и не говорил ничего похожего на «двойную порцию мне» – но ему принесли даже на глаз здорово больше, чем одна треть того, что лежало на нашем блюде.

Ах, какой я жлоб! Мало того, что я заглядываю в чужие тарелки в ресторане, – я еще обсуждаю размер порции.

Ну и что?

Подумаешь, я и сейчас в ресторане всегда гляжу в чужие тарелки. Ну, не тогда, когда кто-то уже начал есть, а когда их несут. Мне почему-то всегда кажется, что другие люди заказывают какие-то особо красивые блюда, а мне это не удается, и я чувствовал, что это зависит не от цены. Вот что ни закажу, хоть за самую дорогую цену в меню – мне обязательно принесут тарелку с куском мяса или рыбы с гарниром, и всё. А тем временем мимо меня официанты носят что-то поразительное, необычайное, с башенками и букетами и чуть ли не с флажками и огнями.

Так что вот. Ни чуточки не стыжусь сказанного.

Назавтра я поделился своими наблюдениями с соседом по пляжу, с тем, который навел нас на этих копченых кур и на этот ресторан, и он завопил: «Ну конечно! Ну как же я мог вас не предупредить! Конечно, так и есть. Заказывать надо по одной порции. Вот так и требовать: принесите нам три порции отдельно! Ему, ей и мне! Или еще смешнее можно, вот я, например, так делаю. Приходим мы с друзьями и говорим: „Дайте нам то-то, то-то, то-то, выпить-закусить… Да! И копченую курицу. Одну. Vienu porciju!“ А потом, когда принесут: „Нет, одной маловато! Дайте-ка еще“. И как принесут – снова еще. Вот тогда нормально можно пожрать. А если три порции на одном блюде – тогда спасибо, если будет с трудом две! По весу, в смысле».

Кажется, мы туда пришли еще раз и сделали, как он советовал. Мне почему-то показалось стыдно – нет, не разыгрывать комедию «одну, а вот теперь еще одну», – мне показалось стыдно именно что требовать три отдельные порции. Чего же я боялся? Обидеть официанта подозрением, вот!

Поэтому делали именно так. Одну, потом еще одну и еще одну. Официант, кажется, обиделся еще сильнее. Скрипел зубами, бедняга. Но некуда ему было деваться.