Мальчик без шпаги - [31]

— Да ты, Сергей Сергеевич, у нас тоже наивный монархист, — улыбнулся Вячеслав Иванович.

— Я не наивный, я сознательный, — поправил учитель истории.

Они сидели вчетвером поздно вечером в кабинете директора — Тимофей, Егор Семенович, Вячеслав Иванович и Сергей Сергеевич. На директорском столе лежала та самая пуговица. Историк рассказывал, что ему известно о расстреле царской семьи. Вячеслав Иванович «прицеливался» со всех сторон к пуговице, вокруг которой были разложены инструменты, остальные внимательно слушали.

— Примечательно, что большевики разыграли целую детективную историю: условный язык, передача приказов не напрямую, а через третьих лиц. Приказ о ликвидации Янкель Юровский получил шестнадцатого июля вечером из Перми. Не из Москвы, а из Перми! Вообще, если сопоставить все имеющиеся данные, то можно смело утверждать, что у нового правительства был абсолютно сатанинский, четко продуманный план уничтожения царской семьи. Причём всех без исключения. А в подвале ипатьевского дома расстреляли не только Романовых, но и доктора, лакея, комнатную девушку царицы, повара...

— Так и пролетариев, получается? — вскинул бровь Егор Семёнович.

— Получается, — кивнул Сергей Сергеевич, — правда, кто-нибудь может заявить, что это не пролетарии, а привилегированная прислуга, но, с моей точки зрения, это были преданные люди — в отличие от генералов, кичившихся своей храбростью и честью, но в одночасье изменивших своему государю и клятве. Это уж потом началось Белое движение... А тут победителей не было. Русские убивали русских на радость врагам России. Убийство царской семьи было не только подлым злодейством, политическим актом, оно носило и мистический характер... Никого, даже детей не пощадили. Между тем, сын самого Юровского дослужился до контрадмирала флота и очень гордился тем, что его отец расстреливал царскую семью. В июле 1918 года ему было чуть меньше, чем царевичу.

— Неужели никому не удалось спастись? — спросил погруженный в задумчивость Тимофей.

— Никому. Да и трудно поверить в то, что абсолютно безграмотный Юровский, который даже отчёт собственноручно не мог написать, и окружавшие его палачи могли хоть на миг задуматься о милосердии. Не буду скрывать, есть несколько легенд, по которым, якобы, спаслись Алексей или Анастасия, либо оба вместе. К примеру, существуют несколько самозванцев, что ведут свой «царский» род от спасшихся. По одной из таких легенд Юровский, якобы, пожалел Алексея и заменил его в последний момент на сверстника — племянника повара — Леонида Седнева. Это, мол, и была причина, чтобы увезти его. Экая гуманность, заменить одного ребёнка другим. Не верю. Царскую семью методично и безжалостно вырезали, не пощадили даже монахиню Елизавету — сестру императрицы. Да и дальнейшие телеграммы в центр подтверждают, что расстреляли всех. Ну а потом старательно заметали следы. В ход шло всё — керосин, кислота, гранаты... Вот такая у нас история...

— М-да... Нас-то в школе, как помню, совсем по-другому учили, — вздохнул Егор Семёнович. — Теперь каждый год новая история.

— Да нет, история у нас всегда одна. Просто сейчас её по заказу и за деньги перевирают.

— И чего тогда детям рассказывать?

Но на этот вопрос Сергей Сергеевич ответить не успел.

— Николай Александрович держал царевича на руках? Я картинку видел... — словно не слышал разговора взрослых, перебил Тимофей.

— Нет, если верить Юровскому, который диктовал отчёт о проделанном злодеянии, то в специально приготовленную комнату по просьбе царицы принесли два стула, на один из которых села сама Александра Фёдоровна, а на другой усадили царевича. Император же стоял рядом. Причем после первых залпов Алексей и три его сестры оставались живы. Жив был ещё доктор и эта девушка, которую почему-то называют фрейлиной. Их достреливали, добивали штыками. Пули рикошетили, потому что в корсетах у великих княжон были драгоценности.

— Что такое корсет? — спросил Тимофей.

Мужчины переглянулись, ответ, как и полагается, взял на себя Егор Семёнович:

— Нижнее белье такое. Для поддержки правильной осанки.

— А... понял... — смутился Тимофей.

— Значит, они всё-таки хотели убежать, раз прятали драгоценности? — спросил в свою очередь Егор Семёнович.

— Не знаю... Может, и надеялись, может, просто хотели где-нибудь откупиться. Вы бы не надеялись? Не пытались? В любом случае все их ценности достались большевикам — их женам и дочерям. Особо престижным считалось выйти в свет в чём-нибудь из царского гардероба.

— Все да не все! — влился в разговор взволнованный голос Вячеслава Ивановича. — Кое-что нам оставили! Смотрите!..— ловким движением скальпеля он подцепил крышку пуговицы, удерживая её маленькими пассатижами за ушко. Крышка легко отошла, и из пространства между ней и ножкой выпала мизерная тряпица. Не руками — пинцетом развернул её Вячеслав Иванович, и все четверо охнули...

На кусочке материи вспыхнул радужным спектром четко ограненный камень. В первое мгновение даже показалось, что из кюлассы — верхушки бриллианта — ударил пучок искр. Камень словно заждался света, и теперь зазывно играл своими гранями.