Мальчик А - [91]

Шрифт
Интервал

— Ты себя береги, сынок, — и серьезно кивает, чтобы подчеркнуть важность сказанного.

Кондуктор идет в следующий вагон, и Джек наблюдает за ним сквозь стекло в двери. Тот никому не звонит ни по рации, ни по мобильному. Просто идет по проходу и проверяет билеты. Похоже, что все обошлось. Можно вздохнуть с облегчением. Его не узнали.

На следующей станции, все еще в черте города, в вагон заходит толстый мужик в твидовой куртке. Садится через проход от Джека. Джек сидит, склонив голову на плечо — делает вид, что спит, — так что мужику видна только его выбритая макушка. Наверное, какая-то часть снотворного все же попала в кровь, потому что Джека вырубает еще до того, как он успевает понять, что сейчас заснет.

Просыпается он от того, что его как-то странно трясет. Ему снился какой-то безумный кошмар про пропавшую девушку. Наверное, он просто дрожал во сне. И дрожит до сих пор. Хотя нет, не дрожит. Просто кто-то трясет его за плечо. С пробуждением приходит и боль. Джек открывает глаза и видит прямо перед собой чей-то рот. Как будто он снова вернулся туда, в Фелтхэм. В тот первый день, когда ему выбили зубы и вообще чуть не убили. Он часто задумывался, может быть, было бы лучше, если бы все закончилось еще тогда. Но этот рот не кривится в усмешке — он улыбается. Хорошо улыбается, по-доброму.

— Просыпайся, сынок, — говорит этот рот. — Приехали. «До конца». Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.

Джек садится прямо.

— А я, знаешь ли, испугался. Мне показалось, что ты не дышишь, — говорит кондуктор. — В жизни не видел, чтобы человек спал так крепко.

Джек бормочет «спасибо», встает и выходит, помахав на прощание кондуктору — уже стоя в дверях. В вагоне, кроме него самого, не осталось других пассажиров. А, может, не только в вагоне, но и вообще во всем поезде. Колено не сгибается. Но зато и болит не так сильно, как раньше. Хотя, конечно, болит. Особенно, когда наступаешь на левую ногу. Но тут уже ничего не поделаешь. Придется терпеть.

На платформе нет ни души. Рельсы кончаются у деревянного заграждения. Поезд действительно не пойдет дальше. Просто некуда — дальше. На здании вокзала написано синими буквами: «Блэкпул».

Да, все правильно, — думает Джек. Ему так хотелось увидеть море. И он все же добрался до моря. Он добрался до моря.

Сразу за зданием вокзала проходит дорога. Из тех дорог, что неизбежно куда-то ведут. И даже если ты еле идешь, даже если нога разрывается болью при каждом шаге, всё равно ты выходишь на эту дорогу и шагаешь по ней. Потому что иначе — никак. Потому что она непременно куда-нибудь приведет. Это такая дорога, которая пахнет песком и солью, сэндвичами и солеными чипсами. А еще — жиром для жарки, дешевыми сигаретами и карамельками. Это такая дорога, которая по всем ощущениям ведет в одну сторону, хотя движение на ней двустороннее. Но она все равно ведет только к морю. В конечном итоге все дороги приводят к морю. Потому что так надо. Так и должно быть.

Джек выходит на приморский бульвар, и там есть спуск на пирс. На «Северный пирс», как написано на указателе. Джек спускается к морю. Вдыхает ядреный просоленный воздух. Сейчас ему кажется, что раньше он по-настоящему и не дышал, что каждый вдох, сделанный прежде, был всего лишь подобием истинного дыхания. Вот каким должен быть воздух, изначально задуманный Творцом. А все остальное — лишь жалкая имитация.

Слева виднеется Блэкпулская Башня.[44] Хотя виднеется — слабо сказано. Она просто бросается в глаза, настойчиво привлекая к себе внимание. Высоченная, черная, бесстыдно фаллическая. Она заявляет вполне однозначно: или люби меня, или иди в жопу. Как и весь Блэкпул, похоже. Хиромантки, гадалки, рыбные ресторанчики, красивые девочки из категории «Не томи, целуй скорее».[45] Но Джека влечет только море. Море, которое и позвало его сюда. Он идет к дальнему краю пирса. Мимо зала игровых автоматов, где, как указано в объявлении на входе, «туалеты бесплатные». Звон монет, доносящийся изнутри, такой громкий, что Джек даже решает, что это запись, которую пустили через усилитель. Или в Блэкпуле все громкое и большое? Пирс протянулся как будто на несколько миль. Тут даже ходит трамвай. Но, несмотря на больную ногу, Джеку хочется пройтись пешком. Весь путь, до конца. Он проходит мимо маленькой сцены для «Панча и Джуди».[46] Сцена пустует. Сейчас не сезон; представления дают только летом. Джек ни разу не видел спектакля, но знает сюжет: физическое уродство, семейные ссоры с рукоприкладством, детоубийство. Развлечение для дошкольников и детей младшего школьного возраста.

Под ногами у Джека, под досками пирса, волнуется море. Бьется о сваи. Как будто стучится в дверь и зовет поиграть. Мама бы не отпустила его играть с морем. Сказала бы морю, что Джек не выйдет, а Джеку — что море, оно слишком бурное. Не лучший товарищ для игр. Но мамы нет. Взрослых нет дома. Джек тут один. И все правильно говорят про морской воздух. Он действительно все лечит. Колено уже почти и не болит. И настроение уже не такое поганое, и на душе как-то легче. Речь не о том, чтобы сделать решающий выбор. Речь о том, чтобы вообще отказаться от выбора. Пусть море решит за него. Потому что бывают такие моменты, когда тебе просто не хочется ничего решать. Когда внутри образуется пустое пространство, которое не нужно ничем заполнять. То самое ничто. Nada, nil, nothing, zip, zilch, zero. Абсолютный ноль. Джек вдруг понимает, что эти пустоты — не самое страшное. Пустота — это, наоборот, хорошо. А вот то, чем ее наполняют… вот откуда все беды. Набивка, начинка, заправка — они распирают тебя изнутри, и вот тогда образуются дыры. Дыры. Которые уже не заделать. Может быть, в первый раз в жизни Джеку хочется стать пустым. То есть по-настоящему пустым. Как тот Иисус из колючей проволоки. В день, когда хоронили маму. Тогда это распятие показалось Джеку жестоким. Но теперь он понимает: оно было честным. Предельно честным.


Рекомендуем почитать
Фильм, книга, футболка

Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!


Венера туберкулеза

Перед вами первый прозаический опыт поэта городской субкультуры, своеобразного предшественника рэп-группы «Кровосток». Автор, скрывающийся под псевдонимом Тимофей Фрязинский, пришел в литературу еще в 1990-х как поэт и критик. Он участвовал в первых конкурсах современной городской поэзии «Русский Слэм» (несколько раз занимал первое место), проводившихся в клубе «ОГИ», печатался как публицист в самиздате, на сайте Удафф.ком и в запрещенной ныне газете «Лимонка». Роман - путешествие во вторую половину 90-ых, полудокументальная история жизни одного из обитателей Района: работа в офисе, наркотики, криминальные приключения и страшная, но придающая тексту двойное дно болезнь.


Серпы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дурак

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Настоящая книжка Фрэнка Заппы

Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.


Ельцин и торчки (политическая сказка)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дерьмо

«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!


Точка равновесия

Следопыт и Эдик снова оказываются в непростом положении. Время поджимает, возможностей для достижения намеченной цели остается не так уж много, коварные враги с каждым днем размножаются все активнее и активнее... К счастью, в виртуальной вселенной "Альтернативы" можно найти неожиданный выход практически из любой ситуации. Приключения на выжженных ядерными ударами просторах Северной Америки продолжаются.


Снафф

Легендарная порнозвезда Касси Райт завершает свою карьеру. Однако уйти она намерена с таким шиком и блеском, какого мир «кино для взрослых» еще не знал. Она собирается заняться перед камерами сексом ни больше ни меньше, чем с шестьюстами мужчинами! Специальные журналы неистовствуют. Ночные программы кабельного телевидения заключают пари – получится или нет? Приглашенные поучаствовать любители с нетерпением ждут своей очереди и интригуют, чтобы пробиться вперед. Самые опытные асы порно затаили дыхание… Отсчет пошел!


Колыбельная

Это – Чак Паланик, какого вы не то что не знаете – но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины – просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или – СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи.